Огонь по штабам

Любой автократический режим на определенном этапе своего развития начинает работать не только против оппозиции или против неблагонадежных слоев общества, но и против собственной элиты. Давление на элиту становится системным и постепенно усиливается, но ждать, что это неизбежно приведет к смене режима, было бы наивно. И российская элита — лучший тому пример.


Депутаты Государственной думы

Политические события конца 2012 — начала 2013-го годов постепенно выстраиваются в одну цепь. На первый взгляд все выглядит так, будто российская власть начала пожирать сама себя. Самым ярким примером этого стало «дело Оборонсервиса», которое вот-вот, если верить угрозам Следственного комитета, должно уже официально превратиться в «дело Сердюкова». Скандал с бывшим министром стал для новейшей политики беспрецедентным — и дело здесь не только в громких именах и высоких постах подозреваемых и свидетелей, но и в том, что, кажется, система в первый раз столь явно нарушила свой прежний принцип «своих не сдавать». Выяснилось, что теперь своих «сдавать» все-таки можно.

Но Сердюковым дело не ограничилось. Давление системы почувствовали на себе и более приземленные сторонники режима — депутаты, сенаторы и прочие единороссы. Сначала был нанесен пробный удар: в качестве разминки был лишен своего мандата справедливоросс и бывший офицер КГБ Геннадий Гудков. Главный смысл его «размандачивания» был, конечно, не в мести за участие в протестных митингах и за предательство чекистских идеалов. Это был четкий сигнал: потом мы можем прийти за вами. Депутаты всё поняли и сделали выводы: после сентября голосование по всем спорным законам в думе было практически единогласным.

Однако логику процесса уже не остановить: запросы на лишение депутатов их полномочий или хотя бы неприкосновенности стали поступать все чаще. Под удар попадают не только члены формально оппозиционных фракций, но и единороссы — на прошлой неделе прокуратура попросила возбудить уголовное дело против члена «Единой России» Вадима Булавинова. И примерно тогда же в Госдуму был внесен закон о лишении депутатских мандатов без решения суда. Приняв это закон, депутаты уже официально поставят себя под удар и будут знать, что теперь их судьба зависит не столько от избирателей, сколько от Следственного комитета и Генеральной прокуратуры.

Еще одним символом новых отношений между государством и его элитой стали недавние обыски сразу у нескольких губернаторов — у Никиты Белых, в администрации Михаила Юревича. Губернаторы и раньше не были неприкасаемыми, но теперь, кажется, с ними и вовсе не считаются. Судя по всему, слова президентского представителя в Госдуме десятилетней давности о том, что «несколько губернаторов сядут сразу», только сейчас могут стать реальностью.

Совпадение по времени всех этих эпизодов вряд ли может быть случайным. Российская элита, одним из главных требованием к которой всегда было умение четко и правильно считывать поступающие сверху сигналы, должна все понять. Негласный договор между государством (в его репрессивной ипостаси) и этой самой элитой больше не работает. Надеяться на то, что «уж меня-то не тронут» больше никому нельзя. Однако вопрос «почему вдруг так?» по-прежнему висит в воздухе, но попробовать ответить на него все-таки можно.

Само собой, официальная версия об «усилении борьбы с коррупцией» никуда не годится. Борьба с коррупцией, если бы она кому-то была нужна, носила бы системный характер, а не напомнила бы беспорядочные «выдергивания» людей с разных мест и по разным поводам. Коррупция, которой как круговой порукой повязана вся без исключения элита, используется лишь как официальный повод. К тому же, в неё очень легко поверить — примерно так же, как легко было поверить в предательства и работу на иностранную разведку в 1930-х годах.

Очевидно, что истинные причины атаки на собственную элиту лежат в иной плоскости. Судя по всему, верховная власть в лице верховного руководителя окончательно теряет доверие не только к простым подданным, но и к своим верным слугам. Процесс этот не раз был описан в учебниках истории, и удивляться тут нечему. Любой автократ рано или поздно остается одиноким, окружая себя узким кругом ближайших соратников и начиная планомерно уничтожать всех, кому не повезло в этот узкий круг попасть. Слишком долго находящийся у власти человек видит заговоры за каждым углом, никому не доверяет и предпочитает наносить превентивные удары.

Кроме того, в атаке на элиту всегда есть и элемент популизма. Чувствуя, что народ охладел к нему, правитель пытается вернуть себе его былую любовь, показать, что он с ними, что он слышит их чаяния и устремления. А что лучше подходит для этого как не показательная порка или казнь ненавистных всем бояр?

Из всего этого, конечно, хотелось бы сделать вывод о том, что сама элита долго такого давления не выдержит, что она все поймет, заразится духом протеста и придет на помощь к обществу в его борьбе с режимом. Но этого вывода все же не будет. Российская элита взялась не «с потолка», она живет с нами много сотен лет, и мы хорошо знаем, что ей под силу, а что нет. Максимум, на что она была способна — это сменить Павла Первого на Александра Первого, Хрущева на Брежнева, а также убить Распутина. Но чаще всего она просто терпит и молчит. Они такие же, как мы.

Алексей Шабуров