Коронавирус против РПЦ

Борьба с коронавирусом в России неожиданно перешла в религиозную плоскость и впервые за долгие годы обострила отношения между государством и Русской православной церковью. Если на центральном уровне противостояние вроде бы сошло на нет (или перешло в скрытую форму), то в некоторых регионах оно, наоборот, усилилось.

Главный вопрос, который стали обсуждать еще в марте, касался закрытия храмов. В стране запрещены все массовые мероприятия, но на церковные службы этот запрет не распространяется. Хотя все понимают, что в храмы чаще других ходят пожилые люди — как раз те, кто находится в группе риска по заражению коронавирусом. И, поскольку приближается Пасха (ее РПЦ отмечает в этом году 19 апреля), вопрос обостряется с каждым днем.


Фото с сайта Екатеринбургской епархии РПЦ

В странах Европы вопрос о закрытии храмов решился очень быстро — они были закрыты не только в католических странах, но даже, например, в православной Греции. Как показала практика, даже этот факт можно использовать на пользу церкви — репортажи с одиноких служб папы римского Франциска стали эффектным пиар-ходом и наверняка добавили понтифику популярности.

В России все оказалось не столь гладко. В то время как мусульмане и иудеи прекратили свои религиозные службы, Русская православная церковь на это не пошла. В течение марта иерархи РПЦ неоднократно выступали с заявлениями, что закрытие храмов и прекращение служб невозможно. Патриархия ограничилась лишь усилением санитарных норм (например, верующим разрешили не целовать руки священникам).

Более того, когда губернатор Санкт-Петербурга одним из первых распорядился запретить посещение храмов, патриархия выступила с заявлением о том, что такой запрет нарушает конституционные права граждан.

Но по мере того, как статистика заражения коронавирусом росла (особенно в Москве, где епархию возглавляет лично патриарх), тон заявлений православных иерархов менялся. В конце концов патриарх Кирилл сказал, что в некоторых обстоятельствах допустимо не ходить в храмы, и в качестве примера предложил ориентироваться на святую Марию Египетскую. Фактически патриарх, не закрывая храмы, предложил верующим молиться дома и воздержаться от посещения служб.

Эту же позицию повторил в своем циркулярном письме управляющий делами Московской патриархии, митрополит Дионисий (Порубай).

«В этих условиях, в заботе о жизни и здоровье людей, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл с болью в сердце призвал православных христиан, исполняя предписания санитарных властей, воздержаться от посещения храмов и пребывать в своих жилищах, совершая домашнюю молитву, а также участвуя в богослужениях при их видеотрансляции», — говорится в этом письме.

Но, как оказалось, этих заявлений патриархии и лично Кирилла для регионов оказалось недостаточно. Как минимум в нескольких епархиях архиереи призвали верующих не отказываться от посещения служб и прийти на Пасху в храмы. Подобный призыв, например, прозвучал в совместном заявлении губернатора Новосибирской области и местного митрополита Никодима.

Но еще более удивительной стала ситуация в Свердловской области. В отличие от Новосибирской, здесь позиции губернатора Евгения Куйвашева и митрополита Кирилла оказались противоположными.

Куйвашев в течение всех последних недель активно убеждал жителей региона соблюдать правила самоизоляции и не делать исключения для посещения церковных служб. Позиция митрополита долгое время оставалась неясной: храмы в Екатеринбурге не закрывались, но людей на службах стало заметно меньше.

Митрополит выступил с публичным заявлением в Вербное воскресенье. Он де-факто разрешил прихожанам ходить на службы, призвав «наполнить храмы молитвой» и пообещав усилить меры по дезинфекции.

В тот же день губернатор опубликовал в своем Instagram полный возмущения пост, в котором осудил верующих, пришедших в храмы. Несколько часов спустя Екатеринбургская епархия выступила с новым заявлением, в котором открыто критиковала слова губернатора.

Эта полемика осложнялась выступлениями местных православных активистов, рупором которых считается основатель Музея святости и исповедничества Оксана Иванова. Она активно выступала против закрытия храмов и, узнав о позиции губернатора, назвала его «врагом церкви». Впоследствии самый свой агрессивный пост она удалила, но несмотря на это к ней все-таки пришла полиция.

Дискуссия о закрытии храмов ради борьбы с коронавирусом обновила наши представления об РПЦ и ее месте в российской политической жизни. Во-первых, тезис о полном подчинении Церкви государству оказался как минимум отчасти опровергнут. Стало понятно, что, когда дело доходит до ее собственных интересов, РПЦ готова открыто выступать против государства. Во-вторых, придется пересмотреть тезис о духовном авторитете и власти патриарха Кирилла. Его призыв отказаться от посещения храмов стал гласом вопиющего в пустыне. Выяснилось, что верующие и даже духовенство не готовы просто так слушаться любых указаний, исходящих из уст патриарха. Местные политические расклады, отношения архиереев с губернаторами подчас играют большую роль, чем призывы предстоятеля РПЦ.

И все-таки вопрос о том, почему Церковь так противится временному закрытию храмов, заслуживает внимательного обдумывания. Версий, почему так происходит, может быть несколько.

Первая версия — чисто духовная, мистическая. Она предполагает, что православные чувствуют свою особую связь с Богом и не представляют возможным отказаться от церковных служб, дабы не потерять эту связь. Наверняка есть те, кто действительно думает так.

Вторая версия — напротив, сугубо материалистическая. Вербное воскресенье, Страстная неделя и Пасха привлекают множество людей в храмы, а значит, приносят церкви значительный доход. Из этого дохода идут взносы и в епархии, и патриархию. Не желая отказываться от таких денег, духовенство противится запрету на посещение храмов.

Третья версия — отчасти политическая. Дело в том, что в течение последних лет РПЦ в идеологическом плане все сильнее стала зависеть от мнения наиболее консервативных своих кругов. Этот крен начался в 2012 году и с тех пор только усиливался. Либеральное течение в Церкви отодвинуто на периферию (если не растоптано вообще), а консерваторы, наоборот, задают тон. И эта идеологическая зависимость не позволяет патриархии волевым движением закрыть храмы. Верхушка РПЦ понимает, что такое решение настроит против нее и консерваторов — последнюю идеологическую и духовную опору. Лишившись ее, патриарх останется без поддержки вообще.

Каким бы ни был правильный ответ, положение РПЦ меняется прямо на наших глазах. Политические игры с государством не останутся без последствий. И степень серьезности этих последствий будет зависеть в том числе и от печальной статистики распространения коронавируса.

Алексей Шабуров