Политика в прошлом времени

На днях мы стали свидетелями очередной историко-политической дискуссии на высшем уровне. На этот раз представители российской власти со всей серьезностью обсуждали законность и легитимность отречения от престола императора Николая II. Это уже не первая подобная дискуссия за последнее время — и каждый такой спор еще сильнее подтверждает, что история стала нашим настоящим и будущим, и чем дальше, тем будет труднее из этого круга выбраться.


Фотография с сайта kremlion.ru

Дискуссия о Николае II началась с подачи прокурора Крыма Натальи Поклонской, которую, судя по последним сведениям, готовят к депутатской карьере (а значит, она высказывает мысли, которые уже через год могут воплотиться в законопроекты). Поклонская заявила о том, что документ об отречении императора, датированный 2 марта 1917 года, не имеет юридической силы, поскольку подписан карандашом и вообще противоречит законам того времени.

Казалось бы, к этому заявлению можно отнестись с усмешкой (тем более что незадолго до этого Поклонская заявила, что Россией после смерти императора управляет лично Богородица — к слову, та самая, которую три года назад молили прогнать Путина). Однако слова прокурора, похоже, задели какой-то нерв, и дискуссия началась вполне серьезная: так, зампред конституционного комитета Совета федерации Константин Добрынин начал доказывать, что Николай II, будучи абсолютным монархом, мог отречься в любой заблагорассудившейся ему форме.

Но и к этому спору можно было бы отнестись иронично-снисходительно, если бы он был первым спором в таком роде. Но нет — буквально совсем недавно похожую тему, только более близкую в историческом плане, подняли депутаты Госдумы, которые попросили Генпрокуратуру проверить законность распада СССР и, в частности, выхода из состава Союза прибалтийских и других республик. Реакция на тот запрос тоже была оживленной — у многих, кажется, возникла шальная мысль: а вдруг и вправду признают распад СССР незаконным?

И это тоже еще не всё. В конце июня похожую тему поднял спикер Госдумы Сергей Нарышкин. После того, как ему было отказано во въезде в Финляндию, он в беседе с финскими журналистами напомнил о том, что когда-то Финляндия была частью Российской империи, и власти России в какой-то момент ее просто отпустили. Нарышкин высказался довольно дипломатично, но сам факт того, что один из формальных руководителей государства затронул эту тему, был воспринят обществом как сигнал того, что власти РФ готовы пересмотреть свой взгляд на распад Российской империи.

Впрочем, подобным занимается не только российская власть, но и ее противники. Так, в начале июля на Красной площади прошел одиночный пикет с требованием вернуть Всероссийское Учредительное собрание, разогнанное в 1918 году. За несколько дней до этого организатор пикета направил запрос в прокуратуру с просьбой проверить законность разгона Учредительного собрания. Логика запроса такова: если разгон «учредиловки» признают незаконным, то незаконным окажется и вся последующая государственная власть — как советская, так и постсоветская.

Как нетрудно заметить, у всех этих дискуссий есть нечто общее — они касаются не просто спорных моментов истории, а именно процессов распада и создания государств. Все они ставят под вопрос легитимность власти, легитимность и законность государственного устройства, причем не только политической системы, но даже территориального состава. И это, при всей кажущейся нелепости этих дискуссий, уже серьезно.

Зачем и почему ведутся эти споры? С одной стороны, только ленивый не заметил, что в нынешней России история стала частью политики, что власти часто говорят о прошлом как о настоящем, не замечая безвозвратно ушедшего времени. Это очень удобно с технологической точки зрения: разводя бесконечные споры о прошлом, можно избежать споров о будущем. Ведь споры о прошлом неизбежно бесплодны, а вот споры о будущем могут иметь далеко идущие последствия. Но пока мы спорим о том, законно ли отрекся от престола Николай II, нам не дела, например, до того, что в России уничтожены механизмы легитимной передачи власти, что закладывает бомбу под всю систему государственного управления.

Так получилась, что нынешняя власть живет только в настоящем моменте, будущего она принципиально видеть не хочет, а потому прошлое становится для нее спасательным кругом. Нам категорически нельзя говорить о том, что будет после Путина, но можно бесконечно долго рассуждать о том, законно ли вышла Финляндия из Российской империи.

Но дело не только в технологической уловке властей. Да, споры о прошлом — это информационный шум, который призван заполнить и затуманить общественное сознание. Но его наполнение все же не произвольно: общество будет реагировать только на то, что ему интересно, на то, что по-настоящему волнует его (в противном случае шума не получится). Тогда выходит, что темы распада империй, отречения монархов и тому подобное действительно волнуют нас, они и правда задевают какой-то наш нерв и, возможно, выражают какие-то скрытые наши желания.

Что это могут быть за желания? Если посмотреть на посылы Поклонской и депутатов, то получается, что речь идет о желании одним нехитрым действием, одной бумажкой признать незаконным распад бывшего большого государства (Российской империи или СССР). Если это будет сделано, то мы безо всякого труда, просто на основании этой бумажки словно бы получим право на утраченное величие (а вместе с ним и на утраченные территории). Тут важно именно то, что для этого не надо ничего делать — просто признать незаконным один или несколько документов. Создать империю, не ударяя для этого палец о палец — вот эта скрытая мечта, вот тайное желание, сквозящее в этих сигналах. Причем империя будет создаваться в прошлом, поскольку будущего, как уже говорилось, в нынешней политической картине мира нет.

То же самое, только с другим знаком, касается и темы с Учредительным собранием. В самом деле, зачем в реальности свергать власть, создавать оппозиционные движения (возможно, даже нелегальные), если можно просто признать незаконными все государства на территории России последних ста лет? Настоящая утопия оппозиционера — свергнуть режим, не делая для этого ничего, кроме запроса в прокуратуру.

Понятно, что ни у тех, ни у других, ничего не получится — и бог бы с ними, но ведь на все эти дискуссии, все эти рассуждения тратится невероятное количество времени, сил и внимания, которые могли бы с куда большим успехом быть потраченными на что-то более продуктивное. И пока мы делаем это, мы теряем шансы и возможности, необходимые нам в нашем будущем, которое, даже если мы его не замечаем, все равно неизбежно настанет.

Алексей Шабуров