Лошагина осудили по теории вероятности

Сегодня в Екатеринбурге закончился второй процесс по делу фотографа Дмитрия Лошагина. Подсудимый был признан виновным в убийстве своей жены Юлии Лошагиной и приговорен к 10 годам лишения свободы. При вынесении приговора председатель Октябрьского районного суда Александра Евладова не поверила ни единому слову фотографа. При этом по ряду случаев судья мотивировала свое решение, основываясь на предположениях по типу «так могло быть». Все доводы, выдвинутые защитой, суд начисто отмел как противоречащие логике.



Основным доводом адвокатов Лошагина в этом процессе было то, что у их подзащитного не было мотива для убийства. По версии же следствия, фотограф совершил преступление из ревности. Против этого адвокаты привели показания друзей и знакомых обвиняемого, которые не заметили разлада в семейной жизни пары. Как посчитал суд, друзьям Лошагина доверять не стоит, поскольку они являются заинтересованной стороной.

«Установлено, что друзья и знакомые меняли впоследствии свои показания в пользу Лошагина, а значит, доверия они не вызывают», — сказала Евладова.

Зато на веру были приняты показания матери убитой модели Светланы Рябовой о проблемах в личной жизни семейной пары.

Из показаний гостей, бывших на вечеринке в лофте, суд опирался на те, что восстанавливают картину преступления в том виде, в котором его представило следствие. Так, несмотря на то, что у свидетелей не было единого мнения о том, в каком порядке выходили с крыши фотограф и модель, суд оставил те показания, которые говорили о том, что супружеская пара осталась в лофте наедине.

Также у суда не было недоверия к показаниям гостей, которые слышали на крыше, как в день предполагаемого убийства в техническом помещении разбился бокал. При этом в деле не говорится, был ли проведен соответствующий следственный эксперимент, чтобы подтвердить или опровергнуть это.

В довершении судья привела слова оперативника Павла Прокопчика и бывшей жены фотографа о том, что Лошагин признался в убийстве. При этом ни Прокопчик, ни экс-супруга каких-либо доказательств этому привести не смогли.

Показания самого Дмитрия Лошагина судом были отметены напрочь. В частности, слова обвиняемого о том, что у Юли были обнаружены наркотики, Евладова сочла попыткой отвести от себя подозрения. Недоверие у суда вызвало и оправдание подсудимого о своем исчезновении в день предполагаемого убийства.

«Лошагин утверждает, что ему стало плохо и он покинул вечеринку. Однако это противоречит другим его показаниям о том, что он пошел менять лампочку», — сказала судья.

Также Александра Евладова не поверила в то, что фотограф выносил из своей квартиры ящик, чтобы сделать туалет для собак. По мнению судьи, для данной породы собак такая емкость не подойдет. Как полагает следствие, в этом ящике обвиняемый вывез тело под Первоуральск. В подтверждение этому правоохранители провели эксперимент, который показал, что тело действительно могло поместиться в такой ящик. Помимо этой вероятности, других доказательств, что тело вывезли именно в ящике, не было.

Кроме того, судья усомнилась в том, что Лошагин из-за травмы не может поднимать тяжести. По ее оценке, здоровье позволяет фотографу переносить ящики с телом девушки, хотя и относительно небольшого веса.

Показания Лошагина о выезде в кемпинг в последующие после убийства дни председатель суда сочла выдумкой.

«Биллинг телефона говорит о том, что Лошагин мог находиться как на месте обнаружения тела потерпевшей, так и в кемпинге. Однако заместитель гендиректора кемпинга Станислав Янабеков указал, что в те дни он к ним не обращался», — пояснила Евладова.

По ее словам, версию с кемпингом подсудимый выдвинул тогда, когда все видеозаписи, которые могли бы запечатлеть его на объекте, были уничтожены. Отметим, что Дмитрий Лошагин действительно долгое время не давал показания, ссылаясь на 51-ю статью Конституции России, которая позволяет не свидетельствовать против себя. Следствие, а затем и второй суд посчитали, что обвиняемый тянул время, чтобы выстроить свою линию защиты.

Не помогли в этот раз фотографу и независимые эксперты. Если в первом процессе на оправдательный характер приговора повлияли показания московского специалиста Юрия Паждина, то второй суд отказался воспринимать всерьез как Паждина, так и двух других его коллег.

«Заявления этих специалистов носили необоснованный и противоречивый характер и были направлены на формирование мнения у наблюдателей, не обладавших глубокими медицинскими познаниями», — сказала Александра Евладова.

Вместе с тем данные официальной экспертизы, которые привела судья, свидетельствуют, что время смерти определить невозможно из-за пребывания тела в костре. При этом из заключения специалиста государственной медэкспертизы следует, что смерть модели наступила «не позже трех суток». По такому же принципу строится экспертиза лоскута черной ткани, обнаруженной в лофте. Согласно заключению специалиста, этот материал, возможно, был оторван от рубашки, в которой был Лошагин на вечеринке.

Версию об изнасиловании фотомодели суд также отказался рассматривать, отметив, что в доме, где проживала пара, были найдены два фаллоимитатора. То есть, опять же, имеется в виду, что Лошагина могла нанести себе повреждения сама, но сделала ли она это в действительности, так и не доказано.

В сухом остатке приговор был сформирован из косвенных улик и тех показаний гостей, которые использовало обвинение. Все указания на нестыковки, которые были подняты еще на первом суде, были отброшены как недостоверные. По сути, суд доказал, что Лошагин и вправду мог совершить это преступление — но в таком сложном и запутанном деле общественность наверняка хотела услышать более весомые доводы. Так что те, кто сомневался в виновности фотографа, после окончания суда, скорее всего, лишь укрепятся в своих сомнениях и продолжат обсуждать самые разные версии убийства Юлии Лошагиной.

Сергей Беляев