Основным доводом адвокатов Лошагина в этом процессе было то, что у их подзащитного не было мотива для убийства. По версии же следствия, фотограф совершил преступление из ревности. Против этого адвокаты привели показания друзей и знакомых обвиняемого, которые не заметили разлада в семейной жизни пары. Как посчитал суд, друзьям Лошагина доверять не стоит, поскольку они являются заинтересованной стороной.
«Установлено, что друзья и знакомые меняли впоследствии свои показания в пользу Лошагина, а значит, доверия они не вызывают», — сказала Евладова.
Зато на веру были приняты показания матери убитой модели Светланы Рябовой о проблемах в личной жизни семейной пары.
Из показаний гостей, бывших на вечеринке в лофте, суд опирался на те, что восстанавливают картину преступления в том виде, в котором его представило следствие. Так, несмотря на то, что у свидетелей не было единого мнения о том, в каком порядке выходили с крыши фотограф и модель, суд оставил те показания, которые говорили о том, что супружеская пара осталась в лофте наедине.
Также у суда не было недоверия к показаниям гостей, которые слышали на крыше, как в день предполагаемого убийства в техническом помещении разбился бокал. При этом в деле не говорится, был ли проведен соответствующий следственный эксперимент, чтобы подтвердить или опровергнуть это.
В довершении судья привела слова оперативника Павла Прокопчика и бывшей жены фотографа о том, что Лошагин признался в убийстве. При этом ни Прокопчик, ни экс-супруга каких-либо доказательств этому привести не смогли.
Показания самого Дмитрия Лошагина судом были отметены напрочь. В частности, слова обвиняемого о том, что у Юли были обнаружены наркотики, Евладова сочла попыткой отвести от себя подозрения. Недоверие у суда вызвало и оправдание подсудимого о своем исчезновении в день предполагаемого убийства.
«Лошагин утверждает, что ему стало плохо и он покинул вечеринку. Однако это противоречит другим его показаниям о том, что он пошел менять лампочку», — сказала судья.
Также Александра Евладова не поверила в то, что фотограф выносил из своей квартиры ящик, чтобы сделать туалет для собак. По мнению судьи, для данной породы собак такая емкость не подойдет. Как полагает следствие, в этом ящике обвиняемый вывез тело под Первоуральск. В подтверждение этому правоохранители провели эксперимент, который показал, что тело действительно могло поместиться в такой ящик. Помимо этой вероятности, других доказательств, что тело вывезли именно в ящике, не было.
Кроме того, судья усомнилась в том, что Лошагин из-за травмы не может поднимать тяжести. По ее оценке, здоровье позволяет фотографу переносить ящики с телом девушки, хотя и относительно небольшого веса.
Показания Лошагина о выезде в кемпинг в последующие после убийства дни председатель суда сочла выдумкой.
«Биллинг телефона говорит о том, что Лошагин мог находиться как на месте обнаружения тела потерпевшей, так и в кемпинге. Однако заместитель гендиректора кемпинга Станислав Янабеков указал, что в те дни он к ним не обращался», — пояснила Евладова.
По ее словам, версию с кемпингом подсудимый выдвинул тогда, когда все видеозаписи, которые могли бы запечатлеть его на объекте, были уничтожены. Отметим, что Дмитрий Лошагин действительно долгое время не давал показания, ссылаясь на 51-ю статью Конституции России, которая позволяет не свидетельствовать против себя. Следствие, а затем и второй суд посчитали, что обвиняемый тянул время, чтобы выстроить свою линию защиты.
Не помогли в этот раз фотографу и независимые эксперты. Если в первом процессе на оправдательный характер приговора повлияли показания московского специалиста Юрия Паждина, то второй суд отказался воспринимать всерьез как Паждина, так и двух других его коллег.
«Заявления этих специалистов носили необоснованный и противоречивый характер и были направлены на формирование мнения у наблюдателей, не обладавших глубокими медицинскими познаниями», — сказала Александра Евладова.
Вместе с тем данные официальной экспертизы, которые привела судья, свидетельствуют, что время смерти определить невозможно из-за пребывания тела в костре. При этом из заключения специалиста государственной медэкспертизы следует, что смерть модели наступила «не позже трех суток». По такому же принципу строится экспертиза лоскута черной ткани, обнаруженной в лофте. Согласно заключению специалиста, этот материал, возможно, был оторван от рубашки, в которой был Лошагин на вечеринке.
Версию об изнасиловании фотомодели суд также отказался рассматривать, отметив, что в доме, где проживала пара, были найдены два фаллоимитатора. То есть, опять же, имеется в виду, что Лошагина могла нанести себе повреждения сама, но сделала ли она это в действительности, так и не доказано.
В сухом остатке приговор был сформирован из косвенных улик и тех показаний гостей, которые использовало обвинение. Все указания на нестыковки, которые были подняты еще на первом суде, были отброшены как недостоверные. По сути, суд доказал, что Лошагин и вправду мог совершить это преступление — но в таком сложном и запутанном деле общественность наверняка хотела услышать более весомые доводы. Так что те, кто сомневался в виновности фотографа, после окончания суда, скорее всего, лишь укрепятся в своих сомнениях и продолжат обсуждать самые разные версии убийства Юлии Лошагиной.
Сергей Беляев
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021