«Вечерний Екатеринбург»: Бандит министру — сват и брат и депутату — кум?

Когда вчера пришло сообщение, что в понедельник вечером неизвестные жестоко избили редактора информационного агентства «Политсовет» Фёдора Крашенинникова и он сейчас находится в одной из больниц Екатеринбурга (ему сделаны операции), первой, после сочувствия коллеге и возмущения самим фактом, пришла, увы, мысль: преступников и в этот раз вряд ли отыщут.
Когда в последнее время такое случалось, чтобы бандит, посягнувший на жизнь и здоровье журналиста, оказался на скамье подсудимых? Корреспондентов и редакторов -тех, да, судят, и не по разу в месяц, а то и не по одному в неделю, по иску депутата ли, чиновника, олигарха. А вот налётчиков на прессу — нет, не припоминаю.
Скажете: а много ли хулиганов, насильников, воров, других подобных нечистей попало за решётку за злодеяние против рабочего, студентки, пенсионера? Чем журналист-то лучше?
Не лучше. И в этом плане преступления против личности, какой бы статус у человег ка ни был, должны быть раскрыты, а виновные — понести наказание.
Однако, согласитесь, есть специфика профессии. Она публичная — в том смысле, что журналист не просто высказывает свою точку зрения на происходящее, а отражает движения в обществе и одновременно предаёт огласке действия властей, соизмеряя их с настроениями граждан. Средства массовой информации, как бы ни пытались принизить их роль, выполняют философскую функцию, и их работа лежит в плоскости общественной нравственности — во всяком случае работа высокопрофессиональных журналистов и высокоморальных СМИ.
В этом смысле общество вправе расценивать покушения на журналистов как явное и ярко выраженное посягательство на государственные устои и свои интересы. И общество же вправе спрашивать с властей предержащих, как они справляются с задачей охранять эти устои, защищать общественные интересы, в том числе оберегая законом СМИ от попыток давления и произвола со стороны кого бы то ни было.
Если с этой точки зрения подойти к оценке ситуации, сложившейся нынче на Среднем Урале, резонно прийти к выводу, что некоторые структуры государственной
власти ни много ни мало создают условия для бесчинств и потворствуют беззаконию в отношении СМИ. Вплоть до случаев физического воздействия на корреспондентов и редакторов.
Вывод не столь абсурден, как это может показаться.
Главная защита журналиста — свобода слова; основное его «оружие» — полнота информации, возможность её анализировать и представлять на суд читателей, зрителей, слушателей. Отыми у корреспондента эти составляющие его профессии, и он уязвим для любых противоправных действий, а гражданское общество в целом потеряет возможность выстраивать ориентиры. Нашумевшее решение председателя областного правительства Алексея Воробьёва закрыть для журналистов трансляцию заседаний кабинета министров; не менее одиозное распоряжение председателя областной Думы Николая Воронина не допускать в коридоры палаты журналистов, не соответствующих, так сказать, своим внешним обликом статусу этих коридоров, — действия, на мой взгляд, именно этого порядка. И ссылкой на формальные признаки и обстоятельства только усугубляют положение вещей, ибо всё шито белыми нитками.
Коль власти устраивают откровенные гонения на прессу, почему не принять в этом участие и отморозкам? «Братва», она ощущает, где тонко...
Другой вопрос, что следующими за журналистикой идут другие институты гражданского общества, которое в России благодаря стараниям иных чиновных лиц грозит отдать концы, так и не преодолев внутриутробный период. Сдаётся мне, что некоторые господа и дамы, областные министры и депутаты, торопятся побывать на этих поминках: им по душе, видать, эпоха, когда власти предержащие помыкают общественным мнением.
Придётся напомнить, что существует и альтернатива, которую уже рисуют представители так не любимых господами Воробьёвым и Ворониным СМИ: о деятельности возглавляемых ими структур благодаря корпоративному молчанию журналистов общество может так ничего и не узнать. И тем успешнее справит тризну по карьере данных «властителей».<iframe src="http: