«А что Грудинин?»: почему экс-кандидата в президенты выдавливают из политики

В российской политической жизни произошло беспрецедентное событие. Центральная избирательная комиссия отказалась передавать кандидату мандат депутата Госдумы несмотря на соответствующее решение выдвинувшей его партии. Обычно передача мандата — это технический момент. Но когда речь зашла о Павле Грудинине, ЦИК проявил необычайную принципиальность и отклонил собственный проект решения.


Фотография с официального сайта Кремля

Не вдаваясь в юридические тонкости и подробности почти двухчасового обсуждения на заседании ЦИК, можно констатировать — власть предприняла невероятные усилия и пошла на довольно смелый шаг только лишь затем, чтобы не пустить Грудинина в Госдуму. Жесткость, с которой экс-кандидата в президенты выдавливают из политики, удивляет даже тех, кто ему не симпатизирует. И она требует какого-то объяснения.

На протяжении более чем года с Грудининым борются так, как будто он представляет серьезную угрозу для власти. Во время выборов президента против него была развернута массированная кампания, после выборов его продолжили атаковать в судах, а СМИ с увлечением рассказывали про его развод с супругой. Уже в этом году Грудинина выгнали из совета депутатов города Видное, а теперь и не пустили в Госдуму.

Между тем по всем объективным признакам никакой опасности для Кремля Грудинин представлять не может. Его предвыборная кампания была довольно невнятной и бессодержательной и запомнилась разве что мемами типа «кандидат от народа», а также обещанием сбрить усы. Грудинин не привнес в российскую политику никаких новых смыслов, не породил никакого политического движения.

На выборах Грудинин получил не плохой, но и не выдающийся результат — 11,88% голосов. Он мобилизовал традиционный электорат КПРФ, но не более того. Однако закрепить достигнутое он даже не попытался. Сразу после марта 2018 года экс-кандидат в президенты исчез из публичной повестки и вернулся туда лишь сейчас, на фоне скандалов с его депутатством. Учитывая эти обстоятельства, жесткость власти по отношению к Грудинину кажется неоправданной и больше похожа на какую-то иррациональную месть.

Правда, есть еще один момент. Спустя год после выборов, вопреки сворачиванию всей публичной активности, электоральный рейтинг Грудинина, по данным ФОМ, составляет 10-11%. Причем этого уровня он достиг после июня 2018 года, на фоне пенсионной реформы — и с тех пор не опускался. Любопытно и то, что рейтинг Грудинина чаще всего растет, когда падает рейтинг Владимира Путина, и наоборот (речь идет о колебаниях в 1-2%, не более). Другими словами, часть протестного электората готова поддержать Грудинина просто за сам факт его существования, даже когда он сам ничего для этого не делает.

На фоне прошлогодних результатов кандидатов от КПРФ на губернаторских выборах существование такого политика может действительно настораживать Кремль.

Скорее всего, борясь с Грудининым, власть борется не лично с ним, а с той политической моделью, которую он представляет. Богатый бизнесмен, новое лицо в политике, который участвует в выборах с левой повесткой, аккумулирует голоса недовольного электората, опирается на большую и относительно дееспособную партию — эта модель может быть востребованной и успешной, а потому она совершенно неприемлема для действующей власти.

В той политической реальности, которая сложилась в России, богатые люди не должны идти в политику даже с мало-мальски оппозиционными лозунгами, а партии не должны давать им такую возможность.

В этом плане борьба с Грудининым — это скорее профилактика, причем продиктована она в большей степени политическими инстинктами, нежели рациональными соображениями. Плюс речь идет о своего рода воспитательных мерах по отношению к КПРФ. Центризбирком поставил партию и лично Геннадия Зюганова в довольно унизительное положение, и коммунисты ничего не могут с этим поделать.

Другое дело, что уничтожая Грудинина как политика, власть может, напротив, создать ему имидж «пострадавшего за правду» (даже вопреки тому, что никакой правды за ним может и не быть). И если бы Грудинин хотел, он мог бы воспользоваться ситуацией и попытаться нарастить свой политический потенциал. Парадокс в том, что он, кажется, совсем этого не хочет. Он просто хотел попасть в Госдуму — и скорее всего, он быстро растворился бы там среди десятков своих коллег. Но, похоже, в российской политике ему уготована другая роль.

Алексей Шабуров