Верующие против «ловца покемонов»: дело Соколовского подошло к финалу

В четверг, 11 мая 2017 года, в Верх-Исетском районном суде Екатеринбурга будет вынесен приговор по делу блогера Руслана Соколовского. Молодой человек, прозванный в сети «ловцом покемонов», обвиняется в экстремизме (ст. 282 УК РФ) и оскорблении чувств верующих (ст. 148 УК РФ). Основанием для этих обвинений стали девять роликов блогера, заявления оскорбленных верующих и экспертиза, проведенная по заказу правоохранительных органов. Всего ему вменяют 17 эпизодов.


Кадр из видео с канала Руслана Соколовского на YouTube

По совокупности предъявленных обвинений гособвинение потребовало отправить Руслана Соколовского в колонию общего режима на 3,5 года. Защита просит полностью оправдать блогера, главным образом делая упор на отсутствие внятного определения понятия «религиозные чувства».

Вся важность этого дела заключается скорее не в «ловле покемонов» (это был лишь спусковой крючок для процесса), а в статье «Оскорбление чувств верующих». Дело Соколовского наглядно показало всю проблематику закона по защите чувств верующих. Начиная с того, что защищать, возможно, и нечего.

За что судят «ловца покемонов»?

В информационном пространстве четко устоялось мнение, что екатеринбургского блогера судят за «ловлю покемонов» в церкви. Действительно, история дела началась с игры в PokemonGo в Храме-на-Крови. На тот момент о блогере мало кто знал, и многие запомнили его новостным заголовкам именно как «ловца покемонов».

После общественного резонанса, который вызвало это видео, Соколовский выпустил продолжение — «Соколовского в тюрьму за ловлю покемонов». Этот ролик лишь укрепил мнение, что дело возбуждено из-за игры в храме.

Но в основу обвинения легло не само хождение блогера по церкви со смартфоном (даже верующие признали на суде, что таким образом блогер ничего не нарушил), а его публичные выступления. Высказывания Соколовского с обилием нецензурной лексики были квалифицированы как «разжигание межнациональной розни и ненависти к верующим». По этой причине в деле фигурирует не один ролик (про ловлю покемонов), а девять, в которых эксперты обнаружили признаки «возбуждения ненависти».

Так, признаки экстремизма, следует из обвинения, были найдены в роликах «В космос летал, чеченцев не видал» (возбуждение ненависти к представителям народов Кавказа), «Письма ненависти — феминистки» (возбуждение ненависти к феминисткам), «Патриарх Кирилл, ты…» (возбуждение ненависти к православному духовенству), «Идеальный православный брак» (возбуждение ненависти к лицам, исповедующим православие) и так далее.

В этих же девяти роликах эксперты нашли признаки оскорбления чувств верующих. В ролике про ловлю покемонов специалист Алексей Старостин (с недавних пор — завкафедрой политических наук УрФУ) посчитал неприемлемым называние Иисуса Христа «главным покемоном». В этом же видео к оскорблению чувств верующих отнесли сочетание церковного песнопения с матом. В ролике «Идеальный православный брак» Соколовский, по мнению эксперта, в издевательской форме отозвался об идее «непорочного зачатия». В ролике «Соколовского в тюрьму за ловлю покемонов» чувства верующих, по мнению экспертов, оскорбило «наделение Христа свойствами зомби». Наконец, в экспертном заключении Старостина, которое было использовано обвинением, значится формулировка «публичное отрицание существования Бога». Это породило у общественности другой тезис: Соколовского судят за атеизм. Такую версию озвучивал и сам блогер.

В итоге гособвинение во время судебных прений представило Руслана Соколовского как ярого националиста, а также ненавистника веры и обычаев других народов. Во время прений прокурор заявила, что своими действиями блогер покусился ни много ни мало на конституционный строй России. Под этим имелось в виду ущемление прав верующих на свободу совести.

Богохульство как уголовное преступление

Как следует из материалов дела, ключевой деталью обвинения стала экспертиза, проведенная по заказу следствия. Анализом роликов Соколовского занималась группа из пяти человек: два лингвиста, психолог, социолог и историк Алексей Старостин, который проводил религиоведческую экспертизу.

На заключение Старостина и опирается обвинение Руслана Соколовского в оскорблении чувств верующих. Но именно к этой статье Уголовного кодекса на примере дела Соколовского возникло большое количество вопросов.

Со статьей «разжигание ненависти или вражды» ситуация относительно понятна. Методики по выявлению экстремизма давно наработаны. Вопрос лишь в том, кто и какие рекомендации использует при выявлении признаков «возбуждения ненависти или вражды». На суде это явно выразилось в споре филологов со стороны защиты и лингвистов со стороны обвинения относительно лексики, содержащейся в роликах.

В случае со статьей «Оскорбление чувств верующих» ситуация совершенно другая.

На суде эксперт Старостин признался, что методики для проведения религиоведческой экспертизы пока не существует. Делая заключение о роликах Соколовского, он ориентировался на закон о свободе совести.

На процессе Старостин дал собственное толкование статьи 148 УК. По его мнению, эту статью можно уподобить законодательству, запрещающему богохульство.

— Законодательство о защите чувств верующих в древности называли законом о богохульстве. Оно не новое для обсуждения, — пояснял эксперт.

Старостин признался, что пришел к такому выводу после собственных размышлений, поскольку в законе не прописано, что такое оскорбление чувств верующих. Многие его ответы начинались с фразы: «Я размышлял…».

Можно ли отрицать Бога?

Поскольку в законодательстве об оскорблении чувств верующих есть явный пробел в формулировках, Старостин пошел в своем толковании дальше. Ориентируясь на законы Российской империи и Средних веков, эксперт пришел к выводу, что отрицание Бога также является оскорблением чувств верующих.

Значит ли это, что атеиста можно привлечь к уголовной ответственности? В суде на этот вопрос Алексей Старостин не дал однозначного ответа.

— Нужно смотреть, в какой форме дается отрицание. Есть, например, атеистическая литература. Там есть ссылки и источники. Но когда это используется огульно — это содержит оскорбления чувств верующих, — заявил эксперт.

В случае с Соколовским, считает Старостин, оскорбление чувств верующих было в том, что блогер отрицал существование бога, используя нецензурные выражения. Эксперт посчитал это богохульством, поскольку «брань недопустима в религиях».

В итоге из всех заключений эксперта обвинения можно сделать только один прямой вывод — отрицать Бога, используя матерные слова, нельзя. Но как быть в ситуации, если высказывание атеистической точки зрения верующему покажется «огульным», а представленные доказательства неприемлемыми?

Один из адвокатов Соколовского после выступления Старостина заметил: «Вы скажите, что Бога нет, а эксперт уже разберется».

Что такое чувства верующих?

Еще одной спорной деталью процесса и всей статьи 148 УК РФ стало само определение чувств верующих. Как и в случае с термином «оскорбление», законодатель не дал точного определения этим чувствам. Алексею Старостину и здесь пришлось прибегнуть к собственным размышлениям.

— Я представляю, что такое чувства верующих, исходя из десятилетнего общения с верующими, — сказал эксперт в суде.

Более подробного объяснения этого термина эксперт не предоставил. Проблемы с определением собственных чувств возникли и у самих верующих, которые выступили за уголовное преследование Соколовского.

Оскорбленные верующие, выступавшие в суде, не смогли выделить свои религиозные переживания в отдельное чувство. Они сравнивали его с чувством любви (к Родине или матери). Когда верующие сталкивались с богохульством, одни, по их признанию, испытывали скорбь, другие — гнев.

Даже самый подкованный из верующих в юридическом плане — настоятель храма Большой Златоуст, советник митрополита по правовым вопросам иерей Владимир Явич на суде развел руками в ответ на этот вопрос.

— С правовой точки зрения такого определения нет, — сказал на суде священник.

Завкафедрой религиоведения УрФУ Зоя Чернышкова, вызванная в суд защитой, прямо заявила, что с научной точки зрения отдельной категории чувств верующих не существует. Специалист пояснила, что верующий испытывает те же чувства, что и другие люди.

— Это обычные чувства, которые человек направляет на предмет святыни, — отметила религиовед.

В итоге, как показал процесс по делу Соколовского, «буква закона» есть, но как ей следовать, никто не представляет. Также никто не может определить, как выявлять преступление против религиозных чувств. В таких условиях невозможно предугадать, какое высказывание, или поведение может оскорбить верующего человека.

Коллективное оскорбление чувств верующих

Дело Соколовского строится не только на экспертизе (хотя она и занимает ключевое место), но и на показаниях оскорбленных верующих. Все они проходят по делу свидетелями. Ни одного потерпевшего в деле нет. Хотя как минимум один ролик был адресован лично предстоятелю РПЦ — патриарху Кириллу.

Примечательна и другая деталь: большая часть оскорбленных верующих являются прихожанами храма Большой Златоуст, хотя события с ловлей покемонов происходили в Храме-на-Крови.

Священники Златоуста и большая часть прихожан этой церкви пояснили свое участие в суде «переживаниями за место гибели царской семьи» и всю православную веру. Однако один из свидетелей — Олег Рукавишников — рассказал, что священник Большого Златоуста иерей Сергий Кунгуров организовал показ роликов Соколовского для паствы. Другой прихожанин — Павлов — поведал, что Кунгуров лично знакомил его с роликами блогера.

— Потом отец Сергий пошел давать показания… А я безработный был и тоже с ним пошел, — рассказал прихожанин.

Кроме Павлова вместе с Кунгуровым пошли давать показания еще несколько человек, чувства которых задели ролики. До публичного кинопоказа никто из оскорбленных верующих про Соколовского не слышал.

Кому пришла идея организовать просмотр роликов?

Из показаний Рукавишникова и Павлова получается, что иерей Сергий Кунгуров целенаправленно знакомил верующих с роликами, которые могли их оскорбить. Из числа зрителей этого кинопоказа и сложился основной костяк свидетелей.

Вряд ли иерей Сергий не понимал, что увиденные им ролики заденут его паству. В итоге получился своего рода организованный набор оскорбленных верующих. Возникает вопрос, зачем это могло быть сделано.

Знакомые с иерархией в Екатеринбургской епархии верующие полагают, что Кунгуров действовал не по своей воле. Выпускник Екатеринбургской духовной семинарии Виктор Норкин в интервью «Политсовету» предположил, что распоряжение о массовом просмотре роликов мог отдать настоятель храма иерей Владимир Явич, который также выступал в суде.

Здесь следует отметить, что с момента открытия храма Большой Златоуст его настоятелем был священник Алексей Кульберг, который в прошлом году стал епископом Евгением и получил должность викария. В епархии он считается вторым лицом после митрополита Кирилла. Именно при Кульберге формировалась православная община в Большом Златоусте. Эту паству получил в наследство иерей Владимир Явич. Впрочем, фамилия епископа во время процесса не звучала, и все предположения о том, что он мог быть инициатором коллективного просмотра роликов прихожанами — не более чем версии и догадки.

Вдобавок следует отметить, что старший священник Храма-на-Крови, протоиерей Максим Миняйло такого рвения в преследовании Соколовского не проявлял. На суде он признался, что не хотел принимать участия в процессе и пришел сюда под давлением своих прихожан. Но среди свидетелей обвинения оскорбленных верующих из Храма-на-Крови можно пересчитать по пальцам.

Шпионская ручка Соколовского

Как было сказано выше, в деле Руслана Соколовского 17 эпизодов. Из них 16 касаются роликов. Семнадцатый эпизод появился после обнаружения в жилище блогера шариковой ручки с видеорегистратором.

По факту ее обнаружения было возбуждено уголовное дело по статье «Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации».

Однако и в этой части есть ряд нестыковок. Следствие утверждает, что запрещенный к использованию в России гаджет принадлежит блогеру. Основанием для этого обвинения стало то, что ручку нашли в съемной квартире Соколовского. Ни чеков, которые бы свидетельствовали о приобретении гаджета блогером, ни упаковки найдено не было.

Было ли что-то обнаружено в памяти гаджета, что свидетельствовало бы против подсудимого, следствие не уточняет.

Соколовский свою версию происхождения ручки раскрыл только на суде. Блогер утверждает, что эту ручку мог забыть в квартире один из его друзей. Однако подсудимый не смог вспомнить каких-либо данных о своем приятеле, чтобы того могли вызвать в суд и допросить.

— Я и сам хотел приобрести эту ручку, чтобы пойти и разоблачать экстрасенсов. Я ее заказал даже, но оплатить не успел. Меня арестовали, — пояснял Соколовский на суде.

Какой из сторон поверит суд, выяснится 11 мая. В Уголовном кодексе не прописана ответственность за хранение подобного рода гаджетов. Доказательств того, что именно блогер купил и использовал «шпионскую» ручку следствие не представило.

Осознавал ли Соколовский то, что делал?

Ни по одному из эпизодов в уголовном деле Руслан Соколовский себя виновным не признает. При этом он извинился перед всеми, кого могли оскорбить его ролики. На обвинения в экстремизме блогер заявляет, что он космополит и для него все люди равны независимо от своей национальности.

— Для меня нет ни национальностей, ни религий. Я считаю, что религия — это устаревший институт, — заявлял Соколовский на суде.

Вместе с тем, согласно отзывам друзей Руслана, его не следует воспринимать как горячего проповедника идей равенства и свободы. В общении с приятелями Соколовский старался не затрагивать этих тем. Своим мировоззрением он делился в основном с подписчиками своего блога.

Соколовский не скрывает, что религию он рассматривал как одну из «злободневных тем» для своего блога и не более того. Очень небольшая часть роликов на его канале посвящена церкви. Да и блогером Руслан стал не от хорошей жизни. Молодому человеку пришлось зарабатывать с 16 лет, чтобы обеспечивать себя и больную мать-пенсионерку.

На YouTube Соколовский пришел, увидев в этом возможность заработка. А для того, чтобы зарабатывать видеоблогером, необходимо поддерживать интерес подписчиков. Ораторские навыки и юношеский максимализм (как признавал сам Соколовский) и породили стиль его блога.

Все провокации и жесткие высказывания Соколовского были направлены на рост числа подписчиков. Но он не ожидал, что его роликами заинтересуются правоохранительные органы.

— Я пришел в храм. Пришел, постоял, но я не думал, что понесу за это какое-то наказание. Сейчас возбуждено несколько статей. Моя ошибка была, наверное, в том, что я высказывался о религии, используя мат. Я не буду больше повторять этой ошибки, — пояснил Руслан после выступления на суде оскорбленных верующих.

Будучи подсудимым, Соколовский остается блогером. Его манера выступления в суде мало чем отличается от того, что можно увидеть в роликах (за исключением, конечно, отсутствия нецензурной лексики). Возможно, по этой причине не все оскорбленные верующие принимают его извинения, считая их «кривлянием».

***
Приговор Соколовскому, каким бы он ни был, станет событием общероссийского масштаба. С одной стороны, большинство СМИ напишет, что в Екатеринбурге вынесли приговор за «ловлю покемонов». С другой — российские суды, рассматривая в дальнейшем дела об оскорблении чувств верующих, наверняка будут ориентироваться именно на этот процесс. И если приговор будет обвинительным, почти нет сомнений, что таких дел в ближайшем будущем окажется немало.

«Политсовет»