Охранник Путина как идеальный губернатор

В России уже три губернатора назначены из бывших охранников президента Владимира Путина. Кто-то видит в этом прихоть и своеволие самодержца, доверяющего только ближнему кругу, кто-то говорит о кадровом голоде в российской властной вертикали. Но по большому счету, назначение охранников президента в губернаторы — это вполне рациональный шаг, вытекающий из всей логики последних 16 лет. Можно сказать, что все эти годы Путин последовательно шел к тому, чтобы назначать охранников губернаторами — и вот он этого достиг.


Бывший охранник президента Евгений Зиничев — врио губернатора Калининградской области. Фотография с сайта администрации региона

На протяжении 16 лет президент боролся с губернаторами, которые были одной из потенциальных угроз его власти. Глядя на сегодняшних губернаторов, в это трудно поверить, но и это неверие — тоже результат усилий Путина.

Давайте вернемся в 1999 год. Тогда Путину и его движению «Единство» противостояли именно губернаторы. Главным конкурентом «Единства» был блок «Отечество — Вся Россия», костяк которого составляли главы крупнейших регионов — Лужков, Шаймиев, Рахимов, Яковлев. Собственно, и «Единство» изначально возникло тоже как инициатива губернаторов — есть легенда, что Борис Березовский лично объезжал губернаторов, уговаривая их поддержать новый предвыборный блок.

Так что если Путин и усвоил какой-то урок времён своего прихода к власти, то этот урок состоял в том, что российские губернаторы — это реальная политическая сила, которая может повлиять на судьбу президента и Государственной думы. И Путин с первых же дней во власти начал последовательно эту силу ликвидировать.

В 2000 году были созданы федеральные округа и назначены полномочные представители президента в них. Уже тогда корпус полпредов формировался из силовиков, и до сих пор эта тенденция пусть отчасти, но сохраняется. Полпреды мыслились как своеобразные надзиратели и усмирители губернаторов. Сейчас этот институт выглядит излишним и бесполезным, но главным образом потому, что губернаторы действительно усмирены по полной программе.

Тогда же губернаторы были выведены из Совета Федерации. Они лишились не просто депутатской неприкосновенности, они лишились законодательной власти, возможности вносить, принимать и блокировать законы, влиять на важнейшие кадровые решения (именно Совет Федерации, например, назначает генпрокурора).

В 2004 году был нанесен самый мощный удар: после Беслана выборы губернаторов были отменены, и назначать глав регионов стал президент. Сама система назначения периодически менялась — например, с 2009 года президенту стали предлагать трех кандидатов, из которых он выбирал одного. Время от времени возникали редкие эксцессы, когда народ выступал в поддержку уволенного губернатора, и с тех пор для отставников придумали унизительный ритуал — перед увольнением они должны были публично попросить президента не назначать их на новый срок.

Избавление от тех, кто был угрозой в 1999 году, заняло у Путина более 10 лет. Только к 2010 году своих постов лишились Юрий Лужков, Муртаза Рахимов, Ментимер Шаймиев, Эдуард Россель. Ни один из них к тому времени уже не обладал былым влиянием и не представлял угрозы для федеральной власти, но без их отставок продолжать подчинение губернаторов было бы нельзя.

В 2012 году, после протестной волны, выборы губернаторов были возвращены. Но это уже не были настоящие выборы. Во-первых, был введен муниципальный фильтр — к выборами допускались только те кандидаты, которые собрали определенное число подписей муниципальных депутатов. Поскольку подавляющее большинство муниципальных депутатов к тому времени и до сих пор представляет партию «Единая Россия», то власть может вручную отбирать кандидатов, оставляя только нужных людей. В итоге выборы носят плебисцитарный характер — это по сути референдумы о доверии лицам, назначенным президентом. За прошедшие несколько лет только один из раз, в Иркутской области, плебисцит закончился неудачно для кандидата-единоросса.

Определенное влияние здесь оказало и введение единого дня голосования. Из-за того, что выборы, даже досрочные, можно проводить только в сентябре, президент может более чем на год назначить в тот или иной регион в буквальном смысле временщика — временно исполняющего обязанности губернатора. В этом случае у врио будет год на «предвыборную кампанию» — а по сути, на «зачистку» и подчинение местных элит. То есть на год во главу области можно поставить кого угодно, и ему даже не нужно будет заручаться поддержкой региональных заксобраний.

Сами выборы губернаторов в итоге девальвировались — они уже не дают главам областей никакой страховки и никакой легитимности. Например, глава Калининградской области Николай Цуканов отправлен в отставку всего через год после выборов. Про то, что народ избрал его на пять лет, никто не вспоминает: воля президента важнее воли народа, и это официальная позиция.

Вдобавок к этому началась кампания по арестам и уголовному преследованию губернаторов. В СИЗО находятся бывшие главы Сахалинской и Кировской области, республики Коми. Все они были арестованы будучи действующими губернаторами. Это еще один удар по статусу губернаторов, по их власти и уверенности в себе.

И только теперь президент Путин может сделать то, что он наверняка хотел бы, но не мог еще 10-15 лет назад. После всех этих последовательных ударов он может наконец назначать губернаторами своих охранников. Очевидно, что для него лично это идеальный вариант — в этом и только в этом случае президент не будет видеть в губернаторах угрозу своей власти. Только бывший охранник, лично много раз доказывавший преданность, никогда, с точки зрения Путина, не бросит вызов федеральной власти. Став губернаторами, они останутся охранниками президента, только будут охранять его не в физическом, а в политическом смысле.

Обладают ли бывшие охранники нужными знаниями, опытом и компетенцией, чтобы руководить регионами, да еще и в условиях экономического кризиса? Очевидно, что этот вопрос если и стоит, то явно не является приоритетным по сравнению с вопросом сохранения личной власти президента. И можно утверждать, что этот принцип в обозримой перспективе не изменится, а будет применяться все шире и шире.

Алексей Шабуров