Мониторинг от Путина

Вчера в прямом эфире президент совершил глобальный мониторинг всего происходящего в России. Как и предполагалось, общая картинка оказалась глубоко позитивной, начиная с макроэкономических показателей и заканчивая доходами граждан. В этом году мы стали жить лучше – именно так можно резюмировать сказанное президентом. И даже существующие проблемы можно записать в актив – они задают вектор движения к еще более достойной жизни.

В этом году Путину поступило в три раза больше вопросов, чем в прошлом (1,5 млн. против 500 тыс.). Большая их часть касалась социальных проблем – люди спрашивали о пенсионной реформе, поддельных лекарствах, ценах на электричество. Путин авторитетно отвечал о росте пенсий, снижении уровня бедности, обещал инвалидам работу и выступил в поддержку развития страховой медицины. Объявляя о необходимости реформирования электроэнергетики и жилищно–коммунального хозяйства, одновременно заверил людей в том, что реформы будут проводиться предельно осторожно. Сказал, что так же, как и все мы, недоволен сексом и насилием на телевидении.

Блок политических вопросов, а равно ответы на них, были также вполне ожидаемы. Путина спросили про Закаева в качестве переговорщика – и он ответил, что нет в Чечне никаких переговорщиков, а есть бандиты и сепаратисты. Об укрупнении регионов – что важно, сославшись на конституцию – заявил, что укрупнения не будет, а если и будет, то только по желанию граждан (при этом на конституции не ссылался). Касательно избыточного количества генералов оперативно ответил, что генералов уже сократили. Насчет переименования Волгограда в Сталинград высказался туманно «за» в плане личного мнения, но однозначно «против» в смысле возрождения сталинизма. Наконец, поставил в заслугу нынешней власти бесплатный транзит в Калининград, обещал, что дефолта не будет, и традиционно отчитался в борьбе с мировым терроризмом.

Таким образом, президент стремился декларировать исключительно правильные вещи, повторяя прошлогодний опыт интерактивного общения с населением, каковое, как и в первый раз, проводилось сразу в нескольких форматах: телевизионном, телефонном и он–лайновом. Год назад эта акция аккомпанировала Гражданскому форуму, признанному обеспечить все ту же интерактивность, но уже на более высоком уровне – власть вступила в диалог с профессионалами от гражданского общества, за которое предстательствовали сотрудники многочисленных неправительственных организаций. В этом году форума не было, однако был недавний совет по правам человека, где президент имел многообещающую беседу с теми же сотрудниками НПО.

Вообще говоря, редкие и скупые явления Путина народу (народом в данном контексте именуется совокупность всех частных, нечиновных лиц) отличают нынешний режим от двух предыдущих, которым – каждому по–своему – была характерна на самом деле значительно большая интерактивность. Первый и последний президент СССР много говорил и даже прилюдно плакал, первый президент России спал, плясал и дирижировал – и те, кто их любили, любили их во многом за это. Путин же в общении, надо сказать, эмоционально холоден, явно предпочитая экзальтации показательную аналитичность, а задушевной беседе с шахтерами – гроссмейстерский спарринг в жанре блиц–интервью.

Любить за это сложно. Зато данная линия поведения способна вызвать – чего, собственно, и требовалось – конкретное мужское уважение при минимуме дамских неврозов. Что, согласно социологическим опросам, конвертируется в рейтинг куда больший, чем тот, за который голосуют сердцем и иными не рассуждающими органами. Сердце не задает вопросов и по этой причине нередко склонно к измене. Сегодня люди хотят задавать вопросы, и при этом желают стабильности. Последнее, конечно, серьезно обесценивает получаемые ответы, однако истинный смысл президентской беседы с народом заключается совсем не в них. В то время как президент в очередной раз обозначает свое аналитическое присутствие, народ в очередной раз уверяется в своем к нему аналитическом доверии. А это нечто лучшее, чем любов