Между нами стена или стенограмма?

Сделав в Норильске умилительное заявление, что он де «искренне надеется не потревожить ту стабильность, которой он очень удовлетворен», в Красноярске господин Усс сделал все, чтобы эту стабильность взорвать. И те 20 процентов красноярцев, которые доверяют Уссу, теперь уверены, что в Норильске хаос, кризис и прочие оказии.
У меня в руках стенограммы двух пресс-конференций Александра Усса - в Норильске и, спустя сутки, в Красноярске. Что могу сказать? Общего - только буквы! Иначе как ударом из-за угла или применением двойных стандартов нельзя назвать высказывания господина спикера Законодательного Собрания по наиболее значимым проблемам региона. Все, что ему было мило в Норильске, за что он так искренне хвалил норильчан, он почему-то в Красноярске охаял.
Люди давно научились отличать настоящую работу от политиканства, реальные дела от пустословия. В сознании каждого норильчанина не случайно укоренился единственно возможный критерий оценки человека - реальные дела. Пушкинское «...глаголом жечь сердца людей» - дело не такое и хитрое. Хотя и глаголы глаголить тоже надо уметь, и за каждый из этих глаголов неплохо бы еще и ответственность нести.
Спустившись с трапа самолета в краевом центре, спикер говорит, что Норильск и так получил слишком хороший бюджет, намекая, что норильчане просто жируют, когда весь край, кстати под управлением краевой администрации и Законодательного Собрания, голодает. Хотя за сутки до этого, будучи в Норильске, он утверждал, что якобы «согласен с Олегом Бударгиным, что нужно было и этот год для Норильска сделать приоритетным, чтобы закончить ремонты, чтобы привести все в божеское состояние, а затем поддерживать все в более скромном режиме». Ай да спикер, ай да...!
В Норильске руководитель Заксобрания твердит, что был бы на седьмом небе от счастья, работай в его команде люди уровня и класса Джонсона Хагажеева. В крае выясняется, что все руководители «Норильского никеля» - сатанисты и черти, и пусть они все идут обратно в тартар, роют землю и достают свою треклятую руду, которой, к слову, весь край кормится.
Таких нестыковок мысли и речи в стенограммах норильской и красноярской пресс- конференций достаточно для того, чтобы уже сейчас заказать у Германа Стерлигова гроб с надписью «политик».
Самым длинным, но не последним гвоздем в крышку гроба стали следующие высказывания главного заксобранца: «Я хорошо знаю ситуацию в крае в целом и в Норильске в частности». Через сутки: «Осенью прошлого года (!) был подписан протокол о передачи жилфонда с баланса комбината на баланс города, о котором я ничего не знал». Вот так осведомленность о краевой жизни!
Норильск всю зиму только и обсуждал судьбу «социалки» и жилфонда, а второй человек в крае и не догадывался об этом. УССтал, видимо, «нестарый чиновник» от напряженной работы законодателя и пропУССтил в пачке с бумагами и законами сей документ.
Кстати, в области решения многих проблем спикер все чаще апеллирует к федеральной власти, тем самым расписываясь в собственном бессилии: «Без ее участия мы сами здесь удовлетворительного решения найти не в состоянии». Это уже какие-то третьи стандарты получаются.
В Норильске: «Москвичам мы не нужны!»
В Красноярске: «Московские мордоделы»!
В Москве: «На кого ж вы нас покинули, родные»!
Как говорили великие, общий язык находить не надо, он у нас и так один...
Есть такой типаж людей, все существо которых требует конфликта. Именно из конфликтов берут они свою жизненную энергию. Такой типаж часто встречается на всех этажах законодательной власти. Он один без конца конфликтует с исполнительной властью, он устраивает показательные порки и знает, как надо все сделать правильно. При этом, возвращаясь к стенограммам, самыми распространенными фразами у Александра Викторовича (без претензии на полноценный психолингвистический анализ), цепляющими глаз, оказываются: «Я не знаю», «Ситуация выглядит так, как выглядит», «Случилось то, что случилось», «[b]Сами мы ситуацию р