Парадокс праймериз

С приближением выборов мэра Москвы оппозиционные политики вновь заговорили о необходимости провести праймериз, чтобы выставить единого кандидата, который бы противостоял Сергею Собянину. Уже начались споры о том, как проводить праймериз, кто должен быть выборщиком, а кто — кандидатом. Но вместо этого лучше задуматься о том, нужны ли вообще «оппозиционные праймериз» как таковые.


Дмитрий Гудков

Если оглянуться на события последних лет, мы увидим, что оппозиции еще ни разу не удалось провести успешные праймериз — то есть такие, которые бы выявили по-настоящему популярного кандидата, всерьез претендующего на победу. Самая успешная оппозиционная кампания — выдвижение Алексея Навального в 2013 году — прошла без праймериз. В 2016 году была попытка провести праймериз на базе партии ПАРНАС перед выборами в Госдуму — и она провалилась.

Есть все основания полагать, что провалится и нынешняя попытка. Причина тому лежит в самой сути механизма праймериз.

Проблема с кандидатами

Задача праймериз очень простая — из нескольких достаточно популярных кандидатов выбрать того, кто имеет большую поддержку среди избирателей и сможет всерьез претендовать на победу. Казалось бы, всё просто.

Но для успеха этой затеи необходимо главное условие — претендентов на победу должно быть несколько, причем это должны быть сильные игроки. Другими словами, нужен избыток популярных кандидатов, которые конкурируют между собой. Чтобы эта конкуренция проходила в публичном поле, а не за кулисами, и проводятся праймериз.

Но если мы взглянем на сегодняшнее поле оппозиционных политиков, мы увидим, что никакого избытка популярных кандидатов там, при всем уважении, нет. Да, в мэры Москвы хочет выдвинуться несколько оппозиционеров (Гудков, Митрохин) — но это еще не значит, что среди них нужно устраивать праймериз. Если бы кто-то из них реально претендовал на победу, то он, напротив, был бы против идеи праймериз. Например, в 2013 году Навальному даже не пришло в голову устраивать праймериз с Митрохиным, и это ему никак не помешало.

Проблема с партиями

Если посмотреть на праймериз в других странах, то мы увидим, что они, как правило, проходят внутри больших партий — или в форме голосования широких масс избирателей, или в форме голосования партийных активистов. Но в любом случае это будет внутрипартийное голосование, и праймериз в таком формате совершенно понятны.

По сути, речь идет о борьбе за партийный ресурс между отдельными политиками: победителю достается партийный бренд, партийные деньги, партийные активисты, партийные связи, партийные избиратели. Очевидно, что для этого нужна сильная и мощная партия, за ресурс которой есть смысл бороться.

Взглянем на российские оппозиционные партии. За что бороться в их случае? За бренд «Яблока»? За деньги ПАРНАСа? За электорат «Гражданской инициативы»? Ни каждая из этих партий по отдельности, ни все они вместе не обладают ресурсами, способными привести кандидата к победе. У них есть только партийные лицензии — но чтобы получить доступ к этим лицензиям, не обязательно проводить праймериз, можно попытаться договориться с партийными лидерами. Так будет проще, дешевле, и никого не придется обманывать.

Другое дело, что договориться, судя по всему, не получается. И это как раз и вынуждает политиков вроде Гудкова прибегать к идее праймериз. Для него это своего рода соломинка, попытка переиграть партийных боссов, с которыми он не смог договориться. Но, опять же, совершенно не понятно, почему неудача конкретного Гудкова должна обязывать кого-то проводить праймериз.

У политических партий есть еще одно преимущество — партийная дисциплина. Она является гарантом того, что партия поддержит любого, кто победит во внутрипартийной борьбе — даже если он кому-то не нравится.

В Москве же праймериз хотят провести не внутри одной партии, а внутри нескольких. Очевидно, что ни о какой дисциплине тут говорить не приходится. Нет никаких способов заставить активистов одной партии поддерживать кандидата из другой партии, даже если он победил на праймериз. Стимулы и мотивы такой поддержки будут существенно слабее, чем когда речь идет об одной партии.

Таким образом, сама идея межпартийных праймериз — изначально спорная. Это не значит, что партии не могут объединиться. Но они скорее объединятся вокруг по-настоящему сильного кандидата. А если такой кандидат есть и всем он очевиден, то и праймериз никакие не нужны.

Проблема с фильтром

В случае с губернаторскими выборами праймериз оказываются вдвойне бессмысленными, потому что у кандидатов нет прямого доступа к выборам: им надо пройти муниципальный фильтр. Как мы понимаем, фильтр пройдут либо те, кто заведомо не опасен для власти, либо те, кто настолько опасен, что его нельзя не пустить на выборы. Второй вариант скорее теоретический, но представим, что он есть.

Есть ли смысл проводить праймериз, чтобы отобрать кандидата, который заведомо не опасен для действующей власти? Понятно, что никакого смысла в этом нет. Такого кандидата власть отберет себе сама и сама обеспечит ему прохождение муниципального фильтра. Избиратели, активисты, партии в этом случае остаются в стороне и будут играть либо роль статистов, либо роль ширмы. Если же их попытаются вовлечь в нечто под названием «праймериз», то это будет явным обманом.

Второй вариант связан с выдвижением настолько сильного кандидата, что власть побоится не пускать его на выборы и позволит пройти муниципальный фильтр (считается, что именно так в 2013 году до выборов допустили Навального — во всяком случае, так говорят сторонники самого Навального). Но ведь и в этом случае никакие праймериз не нужны. Если у нас есть настолько сильный кандидат, то ему можно выдвинуться безо всяких предварительных отборов, поскольку его лидерство и так будет очевидно всем.

Получается, что при нынешнем положении оппозиции мы сталкиваемся с парадоксом, который можно сформулировать так: «если нужно проводить праймериз, то не нужно проводить праймериз». Другими словами, если нам предлагают провести праймериз, это значит, что сейчас у оппозиции нет ни явного сильного лидера, ни значительных материальных ресурсов, ни уверенности в том, что их кандидата поддержат широкие массы избирателей. Поэтому когда оппозиция начинает говорить о праймериз, это скорее говорит о неуверенности в своих силах, нежели о реальных шансах на победу.

Алексей Шабуров