Политика как отягчающее обстоятельство

«Кому это выгодно? Тем, кто заказывает подобного рода сюжеты и материалы, это, как правило, люди, у которых есть вполне конкретные политические цели. Чего добиваются такого рода люди этими материалами? Они пытаются сказать, что власть ведёт себя плохо, а они лучше всех остальных. Иными словами, все эти сюжеты, которые снимают за большие деньги (причём деньги эти собирают, конечно, не у народа, есть спонсоры частные, которые за этим стоят), направлены на достижение вполне конкретного политического результата. И всё бы ничего, если бы за этим не стояла вполне определённая история, которая заключается в том, чтобы постараться вытащить людей на улицы и добиться своих политических целей. А политические цели совершенно очевидные. Тот персонаж, о котором Вы говорите, открыто говорит, что все плохие, изберите меня президентом. Без всякого стеснения», — сказал Дмитрий Медведев, выступая на заводе «Тамбовский бекон».


Дмитрий Медведев на заводе «Тамбовский бекон». Фотография с официального сайта правительства России

Такими словами премьер ответил на фильм-расследование, представленный Фондом борьбы с коррупцией и Алексеем Навальным. Из слов Медведева следует, что политическая заинтересованность сама собой дискредитирует все, что говорит и делает тот или иной человек. «У него есть политический интерес» — в устах российского руководства это звучит как обвинение и как приговор. С человеком, имеющим «конкретные политические цели», власть говорить не хочет и не собирается. Такую же позицию не раз озвучивал президент Владимир Путин и государственные чиновники рангом ниже.

Можно говорить, что власть пытается преподнести и навязать обществу вполне определенную концепцию политики. В ее представлении политика как таковая — это почти что преступление, своего рода презумпция виновности. Предполагается, что человек, занимающийся политикой, не может быть честен по определению. «Он просто хочет власти», — говорит власть, считая, что на этом разговор можно закончить.

Над этим можно, конечно, иронизировать бесконечно. Люди, сами пришедшие к власти, участвовавшие в нескольких выборах, пытаются сказать нам, что стремиться к власти — это очень плохо. Значит ли это, что им самим тоже нельзя верить и что они врали нам во время своих предвыборных кампаний? Может быть, они сами знают про себя всё лучше нас и просто транслируют нам это свое знание?

Но помимо иронии можно и более серьезно рассмотреть представленную нам концепцию политики. Откуда вообще взялось это понимание политики как отягчающего обстоятельства?

Возможно, все дело в той стратегии, которую российская власть взяла на вооружение в начале 2000-х годов. Тогда Кремль взял сознательный курс на «деполитизацию» — не только Госдума, но и другие институты типа партий и СМИ стали «не местом для политических дискуссий». Кредо «я вне политики» стало признаком «приличного человека». Всё это было частью пресловутого общественного договора «отказ от политики в обмен на экономическое процветание». С тех пор в обществе многое изменилось, тот договор уже явно не работает, но возникшее тогда отношение к политике осталось.

Но и это объяснение скорее описательное, чем объяснительное. Оно не дает понимание того, что же есть в политике такого, что так не нравится российской власти. Ответ лежит на поверхности. Существует много разных трактовок того, что такое политика — но так или иначе большинство из них предполагает, что политика невозможна без претензий на власть, без борьбы за власть, которая ведется теми или иными методами.

В современных российских реалиях борьба за власть означает «борьбу против Путина». Любая другая борьба политической в полном смысле считаться не может. Отсюда и вытекает вся «криминализация» политики: власть хочет навязать нам мысль, что борьба против Путина изначально сама по себе является делом нечестным, неправильным и не заслуживающим доверия и одобрения. То есть любой настоящий политик будет плохим человеком, потому что он покушается на святое — на Путина.

И тут возникает все тот же вопрос — а как же сам Путин? Ведь он тоже политик, и получается, на него тоже должна распространяться эта логика. Ответ будет парадоксальным, но при этом логичным: нет, Путин не политик, и именно потому он так боится любой политики.

Если мы посмотрим на карьеру российского президента, то мы поймем, что политикой, именно в той части, где политика — это публичная борьба за власть, он никогда не занимался. Он был разведчиком, администратором, силовиком, чиновником, но не политиком. Он никогда не пользовался собственно политическими инструментами: не участвовал в дебатах, не выступал на настоящих (а не искусственно организованных) митингах, не выходил в народ без плотного кольца оцепления охраны.

И раз Путин этими инструментами не пользуется и не владеет, то отсюда следует еще один простой вывод: любой, кто успешно овладеет этими инструментами, сможет Путина победить. И именно поэтому власть делает все, чтобы никто этими инструментами даже не пытался овладеть. А того, кто пытается, сразу стараются объявить человеком по определению нечестным.

Эта борьба с политикой более или менее успешно продолжалась 17 лет. Возможно, она продлится еще сколько-то. Но политика существует тысячи лет, в ее основе лежит сама человеческая природа. Она всё равно победит, но как показывает история, победа эта может быть далеко не радостной.

Алексей Шабуров

*ФБК признан в России экстремистской организацией, ее деятельность запрещена. Также внесен в реестр НКО — иностранных агентов.