Сбитые лётчики

как избирательная реформа превращается в личную трагедию
Конечно, многие из ныне действующих депутатов «от территорий» окажутся в здании на Охотном ряду благодаря партийным спискам. Это удастся либо тем, кто сумеет прочно встроиться в партийную машину, либо тем, кто докажет партиям свою потенциальную полезность. В качестве последних партии все чаще склонны выбирать политиков, за которыми авторитет и реальные люди, готовые поддержать эти партии в будущем. Однако существуют и те, для кого реформа станет, по видимости, личной трагедией. Примером деятелей, живущих в ожидании 2007 г. и работающих в Госдуме «без права возвращения», являются сразу два депутата от Свердловской области — А. Баков и Е. Зяблицев.
Объединение в одну категорию этих двух, на первый взгляд, столь не похожих друг на друга политиков, тем не менее имеет определенный смысл: если отбросить внешние различия, то судьбы обоих — как в прошлом, так и в будущем - окажутся на удивление похожими.
Эти депутаты примерно одного возраста, оба пришли в региональную политику начале 1990-х. Трамплином для их депутатства стало «пиаровское» участие в губернаторской кампании (только Зяблицев проделал этот «фокус» на 8 лет раньше Бакова). Кстати, в 1998 г. они пересеклись ненадолго, и Зяблицев довольно странно смотрелся на грузовике рядом с Баковым, произносившим очередные «зажигательные» речи. Оба владельцы небольших и «сомнительных» бизнесов, расцветших в 90-е и просевших в период нормализации экономики в стране. За обоими на протяжении депутатской карьеры тянется длинный шлейф скандалов, как политических, так и экономических. В глазах политической элиты и простых избирателей Баков навсегда останется создателем Мансийской республики, захватчиком Химмаша и руководителем тенденциозной «Антимафии», а Зяблицев — невнятным персонажем, известным только предвыборной любовью к пенсионерам. Оба прошли в Госдуму, опираясь, в первую очередь, на «протестный» электорат и популистские лозунги, выступая обличителями социальных проблем. Оба оказались мастерами манипуляции, выигравшими выборы исключительно благодаря мобилизационному ресурсу и политическим технологиям. Если Баков использовал для этого свою скандальную, построенную на громких обличениях губернаторскую кампанию, то Зяблицев традиционно побеждал на довыборах, когда в условиях низкой явки ему удавалось привести к участкам несколько тысяч «своих» пенсионеров.
Очевидно, что оба депутата не имеют шансов попасть в обойму федеральных политических партий в качестве рекрутированных специалистов. За ними нет поддержки реальных людей, они не обладают авторитетом, способным повлиять на мнение электората, используемые ими технологии носят разовый характер и не рассчитаны на работу «на партию» и при высокой явке, а потому в будущем не применимы.
Несмотря на это оба оказались готовы к удивительному политическому маскараду, призванному дать им хотя бы призрачный шанс в очередной раз получить госдумский мандат.
Евгений Зяблицев вошел в последнюю избирательную кампанию членом «Народной Партии» (до этого он был членом многих партий: от забытого шахраевского ПРЕСа до полузабытого НДР). Но, в конце концов, чтобы вновь избираться в Госдуму, пришлось идти на поклон в «Единую Россию». Чего стоило депутату, до того строившему свою кампанию на критике «антинародных» решений «партии власти», включение в «список поддержки», знает, очевидно, только он сам. В конечном итоге, ход оказался удачным — Зяблицеву со второй попытки удалось обойти своего главного конкурента — кандидата «против всех» и буквально вскочить на подножку уходящего думского поезда.
Впрочем, союз Зяблицева и «Единой России» оказался недолгим: для партии депутат навсегда остался случайным попутчиком, всерьез его претензии на место в федеральном списке никто не рассматривал. Бесперспективность положения «последнего одномандатника» вкупе с желанием остаться в Думе на 4-й срок заставили Зяблицева ухватиться за первую подвернувшуюся возможность попасть в список федеральной парт