1. Две модели легитимности
Пока шел демонтаж системы выборов, назначенцы вполне удовлетворялись тем, что их власть легитимна благодаря высокому рейтингу Путина. Удовлетворяло это и Путина: абсолютность его власти и авторитета только укреплялись от того, что никто кроме него не имел никаких поводов считать себя легитимной властью в стране. В итоге легитимность всей системы держалась на одном Путине, что не самый худший вариант: едва ли в 2006-2008 годах статус путинского назначенца работал в минус, учитывая тогдашние рейтинги и состояние дел в стране.
Проблемы начались с тех пор, когда его рейтинг стал слабеть, а рейтинги местных руководителей обрушились до критических величин. Тут-то и обнаружилась обратная сторона построенной вертикали: Путин может передать часть своего рейтинга своей партии и целой армии назначенных чиновников, а вот обратный процесс невозможен. Это Ельцин был способен опереться на авторитет местных элит и этим частично компенсировать слабость своего рейтинга. В ситуации, когда все опираются на Путина, ему самому опереться не на кого.
Выходом из ситуации было предложено считать частичное возвращение выборов губернаторов и некоторую реабилитацию системы выборов. Цель операции понятна: создать новую генерацию путинских чиновников, прошедших через выборы и тем самым как бы имеющих двойной мандат доверия — не только от Путина, но и от народа. В этой связи крайне интересно рассмотреть ситуацию в Москве, где путинский назначенец Собянин вдруг озаботился получением мандата доверия от москвичей.
Как говорилось выше, несколько лет назад по всей России все губернаторы были фактическими назначенцами федерального центра и никого из них не беспокоило, что он не прошел через процедуру выборов. Собственно, и Собянин прекрасно себя чувствовал во главе Москвы без всяких выборов, более того — публично высказывался в том духе, что никакой необходимости в выборах пока и нет. Но потом вдруг зачем-то решился подать в отставку и занять недавно оставленный пост после выборов. Такая срочная смена концепции объясняется только одним: Путину нужен в Москве человек, который укоренен там не только президентской волей, но и своим личным рейтингом. С другой стороны, и сам Собянин убедился в том, в чем убедились многие другие назначенцы: только насилием и постоянной апелляцией к Путину руководить регионом трудно, нужны дополнительные рычаги и опоры на местах.
2. Вопрос аудитории
Получится ли у Путина и его окружения обеспечить себе дополнительную легитимность с помощью выборов? Уже сейчас это кажется нерешаемой задачей.
Проблемы заключаются в качестве выборов и в аудитории, на которую они должны произвести впечатление.
С качеством выборов все понятно уже давно — даже без очевидных манипуляций с цифрами и бюллетенями административный ресурс работает так явно и очевидно, что не замечать ежедневных гиперусилий всего госаппарата по протаскиванию «своего» кандидата можно только при большом желании ничего не замечать.
Вопрос аудитории — вот это самый интересный вопрос: в чьих глазах власть хочет получить дополнительную легитимность?
Очевидно, что не в глазах пресловутого «простого народа». Уверен, что никто не верит, что прошедший через ритуал выборов и.о. мэра Москвы Собянин или и.о. губернатора Московской области Воробьев будет нравиться (или не нравиться) далеким от политических тонкостей обывателям больше, чем когда он был просто путинским назначенцем. Политически пассивные люди вообще с большим скепсисом относятся к выборам, и вся сопутствующая им возня или раздражает, или оставляет равнодушными.
Кто же тогда является объектами пропагандистской атаки? Избегая сомнительного термина «креативный класс», назовем этих людей «активными гражданами». Активные граждане не обязательно занимаются чем-то креативным или заведомо настроены оппозиционно к власти. В массе своей это люди с активной жизненной позицией, склонные, ко всему прочему, интересоваться еще и политикой. Сюда можно отнести всех — от либеральных московских колумнистов до интересующегося политикой пенсионера, активно делящегося своими мыслями о происходящем в стране с соседями и случайными собеседниками в очереди. Сюда же по умолчанию относится все бизнес-сообщество, которое так или иначе следит и интересуется происходящим в стране и регионе.
Важно отметить, что именно с этой категорией людей Путин с осени 2011 года окончательно испортил отношения. Зримой точкой водораздела стала пресловутая «рокировка» 24 сентября 2011 года.
Равнодушному к политике человеку совершенно все равно, кто стал бы президентом после Медведева — снова Медведев или опять Путин. А вот активные граждане, даже вполне лояльные власти до того, испытали по этому поводу не самые приятные чувства, которые последующие события лишь усилили.
3. Ключевая роль меньшинства
Казалось бы, зачем власти нужны эти игры с меньшинством? Стоит ли городить такие огороды ради любителей поговорить о политике? Почему нельзя игнорировать активных граждан и дальше?
Проблема в том, что лояльное большинство населения лояльно не власти, а телевизору. И если завтра по телевизору им сообщат, что много лет ими правили жулики и воры — они с этим согласятся и очень скоро поверят, что всегда так думали и никогда в жизни не думали иначе. Перед глазами Путина и его окружения стоит 1991 год, когда ни КГБ, ни КПСС, ни большинство во всех органах власти, ни контроль за СМИ (а Интернета тогда еще и близко не было, и весь самиздат сводился к листовкам и газеткам), не спасли СССР от краха. Пресловутые миллионы простых советских граждан, которые черпали информацию о ситуации в стране из новостей по телевидению, равнодушно пережили радикальную смену курса и демонтаж СССР — никто не вышел защищать запрещенную КПСС.
Ситуация повторилась и в 1993 году, когда вполне просоветски настроенное большинство населения спокойно (за исключением нескольких тысяч политактивистов) среагировало на ликвидацию советской системы.
Все эти ситуации учат одному: в критических для государства ситуациях решение принимает именно активное меньшинство — в том числе и те самые локальные лидеры общественного мнения, которые разъясняют коллегам в курилке, кто есть кто, кто — за народ, а кто — жулик и вор.
Вот для них, для таких народных политологов и задуман весь аттракцион: хотели выборов — вот вам выборы, распишитесь и участвуйте, если хотите. Убедитесь, что победил наш кандидат и смиритесь.
4. Фактор Навального
Сами по себе выборы — вещь хорошая, простая и понятная: все, кто захотел, выдвинулись, и победил сильнейший. Никаких других способов повышения легитимности власти в современном мире не существует, так что и вариантов нет.
Но внутри очевидного решения содержатся неразрешимые противоречия. Власть, конечно, хочет быть легитимной и авторитетной, но вот никаких сюрпризов ей не надо. Поэтому победитель определяется заранее, в процессе долгих аппаратных согласований внутри самой власти. В итоге кандидатом от власти оказывается далеко не самый очевидный претендент на победу (отошлю к своей прошлой статье — тюменский аппаратчик Собянин менее всего похож на идеального кандидата в московские мэры). А раз кандидат от власти слабый — надо произвести еще несколько действий.
Во-первых, подобрать заведомо слабых оппонентов, которые идут на выборы не потому, что хотят победить, а потому что из администрации президента позвонили и попросили кого-нибудь безобидного выставить на выборы, чтоб альтернатива была.
Во-вторых, максимально купировать кампанию. Чтоб никто из подставных конкурентов никто не смел обличать и разоблачать кандидата от власти слишком жестко (власть помнит, как во время думской кампании 2011 года осмелевшая на время думская оппозиция в лице СР, КПРФ и ЛДПР чуть повысила градус атаки на ЕР, что привело к дополнительному падению рейтинга партии власти).
Естественно, реализовать такой сценарий выборов можно только в условиях, когда никаких других претендентов, кроме согласованных и подставных, нет.
В Москве ситуация значительно осложнилась из-за активного гражданского общества и личной активности гражданина Навального. Понятно, что его участие в выборах власти совершенно не нужно — просто потому что уже факт регистрации как кандидата перевел его на новый уровень.
Однако и его неучастие теперь уже становится негативным фактором для власти: под вопросом легитимность выборов в глазах все тех же активных граждан. Не все из них сторонники Навального, но совершенно точно, что даже отрицательно к нему относящиеся мыслящие люди не готовы считать нормальной ситуацию, когда его к выборам не допускают, а господина «Паука» — допускают.
5. Замкнутый круг
Итак, есть попытка власти убедить мыслящую и активную часть общества, что Собянин — это не случайная кадровая прихоть Путина, а выбор самих москвичей, легитимный и несомненный «хозяин Москвы». Поэтому Собянин подает в отставку и идет на выборы, чтобы с их помощью получить мандат народного доверия, и уже опираясь на него руководить важнейшим регионом страны дальше.
В критической ситуации Собянин должен будет помогать Путину, продемонстрировав лояльность Москвы президенту — в 1996 году поддержка безусловного хозяина Москвы Лужкова ощутимо помогла Ельцину, и это кремлевские аналитики тоже помнят.
Но при всем при этом заранее понятно, что власть видит победителем только Собянина и никого больше. Очевидно, что кандидаты от парламентских партий — это приглашенная массовка.
И вот возникает вопрос: и что, если Собянин выиграет у Мельникова, Левичева и «Паука» — это должно кого-то в чем-то убедить? Кого и в чем?
Далеким от политики обывателям — что Лужков, что Собянин, что Левичев, что Навальный — решительно все равно. Человеку же мыслящему довольно сложно себя убедить, что срежиссированные выборы с заранее известным победителем что-то добавили к авторитету Собянина. Скорее возникает тотальное недоверие к заведомому победителю: если ты такой популярный, то к чему все эти ужимки и прыжки?
Получается нелепая ситуация: в результате сложной и многоходовой комбинации, требующей колоссальных затрат и напряжения всего оргресурса, Собянин не получает никаких новых бонусов, а вот осадочек от того, что несколько месяцев Москву будут насиловать и всеми способами навязывать миллионам людей того, кого уже выбрал Путин — он останется. Причем именно у мыслящих людей, то есть у тех самых людей, для успокоения и убеждения которых и задуман весь спектакль.
Стремясь усилить свою легитимность с помощью выборов, власть сама же уничтожает остатки этой легитимности очевидным жульничеством и постановочным характером всей процедуры. Если раньше тот же Собянин был мэром Москвы только потому, что его назначил Путину, то после сентябрьского голосования он будем мэром Москвы на основании сомнительной, скандальной и совершенно предсказуемой процедуры.
Станет он авторитетнее? Едва ли.
Ключевым человеком во всей ситуации оказывается Навальный. Только его участие в выборах может сделать победу Собянина относительно легитимной. Но Собянин — слабый кандидат и способен победить только виртуальных противников вроде того же Левичева или «Паука». В условиях настоящей жесткой кампании, он будет выглядеть тускло, и потому возможны самые разные сюрпризы, ни один из которых не нужен власти.
Даже если Навального допустят к выборам (а надо понимать, что этот вопрос в России решается не юридически, а «по понятиям» в самых высоких кабинетах) и на этих выборах победит все-таки Собянин, дальше делать вид что Навальный — просто какой-то блогер, будет уже невозможно. Учитывая население Москвы, любой процент (а меньше 10 не получится никак, учитывая протестный потенциал столицы), полученный Навальным на этих выборах, автоматически делает его федеральным политиком.
Случится самое неприятное для Путина: придется признать, что кроме удобных левичевых в России существует и очень неудобная оппозиция, которая серьезно претендует на власть.
Именно это и наводит на мысль, что Путин скорее пойдет на фактическое превращение выборов в Москве в унизительное и недостойное шапито с «Пауком» в роли оппозиции и голосующими за Собянина таджиками, чем смирится с участием в них Навального. И это решение, в конечном итоге, только усилит нарастающий кризис власти в России.
Федор Крашенинников
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021