Если посмотреть на 18 лет правления Владимира Путина, то мы увидим, что вся его власть и весь его успех строился на том, что власть в целом всегда делала то, что от нее хочет народ. Отсюда и родилось знаменитое «путинское большинство». Путин обладает исключительной властью, потому что он (он один) знает, чего хочет народ, и делает то, что хочет народ.
Эта формула представлена в том виде, в каком ее хочет видеть сама власть. В реальности, конечно, все было несколько сложнее. Сложности две — как определить, что такое народ, и, главное, в чем же состоят его истинные желания.
Эта задача решалась несколькими способами. Первый способ — это пропаганда во всех ее формах. Чем дольше длилось правление Путина, тем пропаганда становилась интенсивнее. Суть пропаганды — объяснить народу, чего он хочет на самом деле. Объяснить, что он хочет «сильной руки», агрессивной внешней политики, подавления всевозможных несогласных, огосударствления экономики. Такое навязывание желаний не вызывало сопротивления, в результате чего и создавалось ощущение, что власть действительно делает то, чего хочет народ.
Но здесь неизбежно возникает вопрос: действительно ли народ хочет этого, либо же он просто молчаливо принимает желания, спущенные сверху? И здесь включался второй способ воздействия: на помощь пропаганде приходила социология. Многочисленные социологические опросы, проводимые приближенными к власти центрами, должны были подтвердить, что никакого навязывания нет, что народ действительно хочет того, что делает власть. Отсюда родилась знаменитая формула с 84 процентами, одобряющими любые действия президента.
Получается, что пропаганда и социология прекрасно дополняли друг друга, решая главную задачу — формируя тот народ, который нужен власти. Имея такой народ (пусть он и был виртуальный), власть чувствовала себя уверенно и комфортно. Но такая ситуация могла длиться ровно до того момента, пока из-за спины виртуального народа не покажется народ реальный, не вписывающийся ни в пропаганду, ни в социологию.
Пенсионная реформа изменила всё. В первую очередь потому, что едва ли не впервые власть решила сделать то, чего народ совершенно точно не хочет. «Политика желаний» впервые дала столь серьезный сбой, и власть, столкнувшись с реальным, а не с виртуальным народом, кажется, не знает, что ей делать.
Судя по тому, что мы наблюдаем в течение последних полутора месяцев, российское руководство решило действовать теми же методами, что и все предыдущие годы. Вместо того, чтобы услышать народ и отменить/скорректировать реформу в соответствии с его желаниями, власть решила сконструировать себе такой народ, который жаждет этой реформы — а затем убедить реальных людей, что они и есть этот народ.
Главный метод решения этой задачи остается пропагандистским. С помощью СМИ, политиков, соцсетей власть буквально закидывает общество сообщениями о том, как много людей хотят работать до самой старости и как никто не хочет выходить на пенсию в 55 или 60 лет. Упор делается не на качество таких аргументов (каждый из них по отдельности смешон), а на их количество. Задача — создать такой массив подобных сообщений, под которым общество дрогнет и подумает, что большинство действительно за новый пенсионный возраст. Поэтому чем дальше, тем таких сообщений будет больше и больше — из самых разных уст, по самым разным каналам.
Второе направление пропаганды — показать, насколько малочисленны противники реформы. Этот акцент было хорошо заметно после митингов, которые прошли недавно в городах страны. И СМИ, и даже телеграм-каналы, близкие к власти, упирали на то, как мало людей пришло на акции и, следовательно, как мало людей недовольно реформой. Налицо привычная попытка разделить общество на большинство и меньшинство — большинство, разумеется, хочет именно того, что делает власть. Или как минимум не возражает.
По всем правилам, на помощь пропаганде, как и раньше, должна прийти социология. Но здесь есть большие проблемы. Все проведенные социологические опросы показывают, что около 90% населения выступают против реформы. Утверждать обратное не осмелится даже российская пропаганда. Стоит обратить внимание на то, что главный государственный социологический центр ВЦИОМ с момента объявления пенсионной реформы не опубликовал результаты ни одного опроса на «пенсионную тему». Но нет сомнений в том, что как только опрос покажет результаты, хоть сколько-нибудь устраивающие власть, они будут опубликованы и истолкованы в ключе, выгодном государству.
По состоянию на конец июля 2018 года все эти попытки нельзя признать слишком удачными. Раздражение общества пенсионной реформой не спадает, и ко второму чтению закона в Госдуме оно не пропадет. Причина в том, что реформа действительно затрагивает интересы каждого человека. В отличие от предыдущих, довольно абстрактных, политических решений власти нынешнее решение более чем конкретно.
Это значит, что одними пропагандистскими и информационными методами задачу не решить. Когда человеку говорят, что он хочет «сильной руки» и «сильного государства», он с легкостью может согласиться, потому что ему на самом деле все равно, он таких высоких материй не понимает. Но когда ему говорят, что он на самом деле хочет выйти на пенсию в 65 лет, он не согласится, потому что он точно знает, что он этого не хочет.
Другими словами, пенсионная реформа обнаружила кризис той политической модели, на которой держалась российская власть. Как выяснилось, виртуальным народом с его виртуальными желаниями управлять вполне можно, но только до определенных пределов. Эти пределы в 2018 году были нащупаны.
В этом смысле неслучайны рассуждения о «зоне комфорта», которые мы услышали из уст депутатов Госдумы. Они призывают народ выйти из этой зоны, но на самом деле из зоны комфорта, сложившейся за 18 лет, пока приходится выходить самой власти. И ей это явно не нравится.
Алексей Шабуров
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021