Хотя на первый взгляд история с храмом и транспортная реформа никак не перекликаются, сходства между ними нельзя не заметить.
В случае с храмом-на-воде власть в лице областного руководства действует в связке с бизнес-структурами и РПЦ, предлагая очень спорный проект. Строительство храма на городском пруду, очевидно, касается, всего города, а не только православных верующих. Тем не менее инициаторы проекта действуют в одностороннем порядке: никакого реального публичного обсуждения не устраивается, ответы на любые возражения носят безапелляционный и резкий характер. Аргументы сводятся к утверждениям «спонсорам виднее» и «храм должен быть, потому что он должен быть». Всех, кто возражает против храма, обвиняют то в продажности, то в бездуховности. В ответ на это горожане самостоятельно создали Комитет в защиту пруда, который уже начал организовывать ряд мероприятий (например, выставку фотографий пруда).
В случае с транспортной схемой власть в лице администрации Екатеринбурга, муниципальных транспортных предприятий и фонда «Город.PRO» решила провести реформу, которая затронет интересы сотен тысяч горожан. Решение о внедрении новой схемы уже принято, хотя формального публичного обсуждения не проводилось: не было ни публичных слушаний, ни даже рассмотрения в городской думе — только лишь Общественная палата города затронула тему, хотя вряд ли кто-то это заметил.
Понятно, что проект понравился далеко не всем — у многих возникли вопросы, возражения, критика. Уже почти неделю тема новой транспортной схемы остается номером один в информационной повестке. Но диалога не получается. Авторы схемы утверждают, что они все хорошо просчитали, а те, кто им возражает, просто не разобрались в их проекте. В той дискуссии, которая развернулась в соцсетях, накал достиг предела — в ход идут оскорбления, угрозы, подозрения. Авторов схемы подозревают в нарушениях при заключении контракта, противников реформы обвиняют в проплаченности и ангажированности (хотя совершенно не понятно, кто бы мог за это платить — не владельцы маршруток, в самом деле).
В общем, в обоих случаях истории начали развиваться схоже. Власть и некие близкие к ней структуры предлагают проект, касающийся всего города, но не проводят реального публичного обсуждения. Часть общества реагирует на это негативно и начинает сопротивляться. И дальше все превращается в то, что в интернет-среде называют словом «срач» (простите за лексику).
Очевидно, что и в случае с храмом, и в случае с транспортной схемой мы видим противостояние власти и гражданского общества, хотя персонально участники двух конфликтов сильно отличаются. Но и там, и там налицо попытка навязать городу некий масштабный проект, встречающая сопротивление снизу.
Обе истории далеки от своего завершения. Возможно, в обоих конфликтах победит власть. Возможно, будет найден некий компромисс. Пока же можно отметить несколько моментов:
1) Гражданское общество в Екатеринбурге есть. Оно просыпается, когда власть действительно затрагивает важные общественные интересы (стройка на пруду, изменение схемы общественного транспорта).
2) Никакой институциональной среды для существования этого гражданского общества нет. Если какие-то институты и созданы, они носят имитационный характер или просто не работают. Городская дума, Общественная палата, Законодательное собрание — все они пытаются вмешаться в конфликт, когда он уже в разгаре, хотя на деле именно эти институты (но не только они) должны были заранее понять всю важность поднятых вопросов и организовать гражданский диалог, попытаться учесть все интересы. Но никто не понимает, как это сделать, и никто, как выясняется, не умеет этого делать.
3) В этих условиях любое противоречие между гражданским обществом и властью превращается в информационную войну, в чрезвычайщину и хаос. Власть пытается одной рукой «тушить пожар», а другой обвинять своих противников во всех смертных грехах, искать заговоры и происки тайных врагов, которых на самом деле нет.
Конечно, хочется, чтобы из этих историй все извлекли уроки. Чтобы власть не игнорировала общество и не продавливала проекты по принципу «поорут и перестанут». Чтобы общество научилось самоорганизовываться и формулировать свои требования. Возможно, 2017 год — лучшее время, чтобы начать делать это.
Алексей Шабуров
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021