Все путинские годы власть опиралась на тот самый «простой народ», который или голосовал за власть, или вовсе не ходил на выборы, тем самым (как бы кому-то ни хотелось думать обратное) поддерживая власть. Ради благорасположения этих незатейливых людей из деревень, маленьких и средних городов, а также бескрайних «спальников» на окраинах городов-миллионников и строилась вся социальная политика и государственная пропаганда последних десяти лет.
Беспорядки в Бирюлево. Кадр YouTube
1.
Власть совершала ошибку за ошибкой, Путин терял хватку и адекватность — но все это сходило с рук. Первыми, как обычно бывает, стали плеваться и протестовать интеллигенты — но они так и оставались в обычном для себя меньшинстве. Потом пришел черед широких слоев городских жителей, срочно обозванных «креативным классом» — но и тут власть не нашла ничего лучше, чем еще прямолинейнее работать на основной массив населения, на тех самых мифических «мужиков с Уралвагонзавода», которые, как предписано думать, априорно «за Путина».
Бескрайнее всероссийское «бирюлево» с их обитателями, смотрящими сериалы и юмористические шоу, слушающими Ваенгу и Михайлова, казалось проповедникам развитого путинизма и всякой прочей «суверенной демократии» их твердыней и надежным тылом.
Да, эти люди вполне искренне могут внимать истеричным проповедям Леонтьева и Шевченко и действительно ненавидеть «пидоров» и «пиндосов». Эти люди не ходили на Болотную и не бегали все лето, агитируя за Навального. Эти люди — бедные, озлобленные, плохо одетые и живущие скудной во всех смыслах жизнью, которая вызывает оторопь и даже ужас у многих из нас, чего уж скрывать. У этих людей огромные кредиты, маленькие зарплаты, плохая работа — это мир, о котором и власть, и оппозиция мало что знает.
Но все эти годы власть верила, что стена ненависти и бедности надежно отделяет ее электорат от любых тлетворных протестных влияний, и у нее всегда будет в запасе неисчерпаемый резервуар лоялистских голосов. Апофеоз этой веры — убежденность, что в критической ситуации пресловутые мужики с арматурой в руках придут толпами с окраин и вломят разбушевавшимся хипстерам.
Но что-то пошло не так. Как известно, генералы всегда готовятся к прошлой войне. Именно это и произошло в очередной раз: власти готовились противостоять «оранжевой революции», «агентам госдепа», «либерастам», «креаклам» — но почему-то совсем упустили из вида, что пресловутые «обычные» люди способны возмущаться и без какой-то специальной обработки и ненавидеть вполне бескорыстно.
Ненависть и неудовлетворенность жизнью, которая копится годами, рано или поздно сама находит возможности вылиться на улицы — и тут никакие провокаторы и агитаторы уже не нужны, хотя именно их власть привычно кинулась искать в Бирюлево. Вера во всемогущих и вездесущих «провокаторов» очень удобна власти именно потому, что позволяет до последнего не замечать, что население действительно недовольно ею, и никто его на власть не науськивает, кроме поведения самой власти.
2.
Национальный вопрос в России сейчас — это, по степени раскаленности, аграрный вопрос в 1917 году. И власть совершает ровно те же ошибки, которые совершала тогда. Вспышки недовольства всё возрастающим валом мигрантов должны были обеспокоить власть, заставить ее задуматься — все ли делается правильно? Но нет, власть гнет свою линию, отмахиваясь от неудобных проблем: какие мигранты, когда — Сирия, Украина, США, Литва и т.д.
Требования упорядочить миграцию, ввести визы с республиками Средней Азии и заставить органы правопорядка активно и действенно противостоять диаспорам звучат повсеместно. Тем удивительнее невероятная глухота власти и лично Путина, обычно так трепетно прислушивающегося к требованиям масс. В ситуации, когда национальная напряженность достигает пиковых величин, Путин продолжает упрямо отстаивать безвизовый режим со Средней Азией и демонстрировать трогательное единство с одиозными северокавказскими режимами. Почему так происходит?
Похоже, верховная власть в России окончательно потеряла связь с реальностью. Увлеченная геополитикой и ставящая соображения внешнего престижа страны (как они его понимают) выше повседневных и очень конкретных интересов того самого большинства населения, власть рискует упустить ситуацию и получить никакую не оранжевую, но очень даже революцию. Как объяснить жителям Бирюлево, что толпы мигрантов на улицах их района — это всё неизбежная плата за геополитический союз с Таджикистаном и другими государствами средней Азии? Как объяснить обывателям, что лезгинка на площадях — это часть договора верховной власти с кавказскими элитами: вы нам мир и внешнюю лояльность, а мы вам — деньги и безнаказанность? Это роковое для Путина противоречие.
Люди хотят поговорить с ним о том, о чем он принципиально говорить не желает. А он продолжает говорить о чем-то своем, что интересно только ему и его окружению. Разрыв между народом и властью увеличивается каждый день. Проблемы накапливаются и обостряются под прессом замалчивания. Взрывы народной ненависти ненаправляемы и неуправляемы — и это должно пугать власть гораздо сильнее, чем любые статьи и проповеди в блогах. Это значит, что завтра может рвануть снова — в любом месте и по любому поводу.
3.
Отдельная большая тема — формирование новой культуры протестных выступлений, последствия которой еще только предстоит осознать. Власть настолько заорганизовала проведение митингов, что вместо безвредного выпуска напряжения на такого рода мероприятиях люди предпочитают игнорировать законы и называть свои собрания «народными сходами».
Трудно себе представить, чтоб возбужденные убийством люди с городских окраин занялись бы подачей заявок на проведение митинга, долго согласовывали с чиновниками удобное место, а потом старательно ждали назначенного дня, чтобы под наблюдением полиции и за аккуратным заборчиком постоять с согласованными плакатиками, а потом разойтись. Еще один повод задуматься, какой смысл во всем этом нагромождении идиотизма вокруг такого простого дела, как митинги и демонстрации, если в критических ситуациях все это просто игнорируется обеими сторонами.
Между прочим, «народные сходы» — это и по форме, и по содержанию инстинктивная попытка населения сформировать какие-то альтернативные органы власти в пику недееспособным официальным учреждениям. Учитывая падающий авторитет власти, всё это может оказаться гораздо серьезнее, чем кажется: повлиять на власть по официальным каналам невозможно, все сигналы игнорируются. Устроить митинг — хлопотно, чревато проблемами организатором, а главное — все равно бесполезно. Поэтому простые люди выбирают способы попроще и поэффективнее — самоорганизация, самооборона, самозванство, самосуд и так далее. Я в данном случае никого ни в чем не обвиняю, а просто констатирую очевидное: это возмущенная интеллигенция будет долго спорить, по какому принципу формировать Координационный совет оппозиции. На улицах же спальных районов такие формальности игнорируются: толпа быстро находит лидеров и в некоторых ситуациях в руках случайных людей может оказаться вполне серьезная власть.
По сути, Советы изначально тоже были такими вот формами альтернативного самоуправления, но потом был рожден лозунг «Вся власть Советам!» — и это изменило ход истории.
Готова ли власть к тому, что когда-нибудь где-нибудь всю власть потребуют народные сходы? Что она сможет сделать, если они будут брать реальную власть на местах и ставить официальной власти ультиматум: этих выселить, это закрыть, это убрать, этих посадить в тюрьму, а этих — выпустить?
Бирюлево — это еще одно звено в цепи событий, которая, возможно, ведет к чему-то в будущем. Бунты пенсионеров против монетизации льгот, Пикалево, Кондопога, политические протесты в крупных городах, Бирюлево — что объединяет эти разные ситуации? Пожалуй, что одно: российская власть не хочет или уже не может предсказывать конфликтные ситуации заранее и купировать их на ранних стадиях. Она не видит тех проблем, которые реально волнуют население, а когда происходит взрыв — впадет сначала в ступор, а потом в истерику.
Ну и главное: в критических ситуациях политическое руководство страны и региона просто прячется — и это уже традиция нашей власти.
Хотите представить себе крах путинской власти? Масштабируйте Бирюлево на несколько московских районов и представьте себе «народный сход» в несколько сот тысяч. Вот, собственно, и всё.
Федор Крашенинников
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021