Фотография Департамента информационной политики губернатора Свердловской области
Вот так. Ни больше ни меньше. Наш губернатор вступился за историю. К черту металлургов и шахтеров с их проблемами, нынче история в опасности, нынче история — важнее!
Правда, как он намерен «добиваться расставления прежних акцентов», осталось за кадром — прессу-то удалили. Впрочем, нетрудно догадаться, у губернатора есть два способа изобличить фальсификаторов. Первый: самому написать что-нибудь путное и там без обиняков, опираясь на историографию проблемы, солидную источниковую базу и валидную методику, сообщить: мол, так и так, вот вам фальсификация, а вот — правда-матушка. Существует и второй способ: заставить историков написать «правильную» (по губернаторским меркам) историю.
И то и другое, к счастью, невыполнимо. Сам не сможет написать в силу, скажем так, занятости. А если и напишет, то с неизбежностью попадет в поле исторической дискуссии, и где гарантия, что именно его, губернаторский, нетленный труд не покажется кому-то бредом. В исторической науке нет абсолютных истин, а историческое знание субъективно по своей природе. И уж тем более губернаторские эполеты здесь — не критерий истины. Историческая наука — это вам не Государственная Дума. Здесь дискуссии не только показаны, но и просто необходимы.
Заставить писать «правильно», конечно, можно. Но! Не всех и не всегда, а только некоторых. Что уж скрывать, ведь благодаря этим «некоторым» вся страна еще недавно с помпой отмечала, к примеру, 1000-летие Казани. Или другой случай: появление нового государственного праздника в день 4 ноября. Им сказали: обосновать! А ослушаться они не посмели. Но что наш губернатор намерен делать с теми, кто не хочет, просто не умеет думать как он? С теми, кто чувствует и понимает историю иначе? Ату их? Прижать сановным ногтем?
По сути, говорить о фальсификации истории возможно в трех случаях: 1) когда мы имеем дело с преднамеренным измышлением исторического факта или подделкой исторического документа; 2) когда сознательно не берется во внимание значительная часть исторических фактов, а оставшиеся выстраиваются в однобокую и тенденциозно подобранную цепочку причинно-следственных связей; 3) когда преднамеренно скрываются или уничтожаются документы и свидетельства, что делает невозможным восстановить в полном объеме историческую картину произошедшего.
Но авторская интерпретация установленных фактов и документов не есть ложь! Не фальсификация! Это — неотъемлемое право любого человека и, тем более, профессионального историка. И если вам лично не нравится предложенная кем-то другим интерпретация общеизвестных фактов или исторических документов, если вам показалось, что в ней неверно расставлены акценты, у вас должна быть возможность отстаивать свою позицию. Так рождается научная дискуссия. Так существует историческая наука. Иными словами, наличие различных точек зрения, непрерывные дискуссии и столкновение мнений, поиск новых доказательств и, соответственно, появление новых интерпретаций и новых исследовательских парадигм — способ существования любого гуманитарного знания, и истории в частности. А потому ревизионизм, т.е. пересмотр еще вчера казавшихся незыблемыми утверждений и положений, — это для истории норма. Оттого она время от времени и переписывается, независимо, нравится это нашему губернатору или нет.
Конечно, история всегда была большим соблазном для властей. Во все времена с ее помощью власть стремилась обосновать свое право на верховенство и одновременно уйти от неудобных вопросов. Когда предыдущий президент в мае 2009 года учреждал свою Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, его можно было понять: близилась круглая дата подписания пресловутого пакта Молотова—Риббентропа и начала Второй мировой войны. На фоне непрекращающихся дискуссий и упреков в адрес российской стороны надо было дать достойный интеллектуальный отпор всем недругам России. Затея, естественно, провалилась, а дискуссии только усилились. Эффективность комиссии, по словам одного из ее членов, оказалась «ниже плинтуса», и борцов с фальсификациями без лишнего шума распустили по домам.
Но что движет нашим губернатором? Неужели предстоящий юбилей Екатеринбурга? Вот уж где есть разгуляться облеченному властью ревнителю истории. Взять хотя бы памятник так называемому изобретателю велосипеда Артамонову, что на улице Вайнера. История изобретения выдумана от начала и до конца, высосана из пальца. Ни одного свидетельства, ни одного документа! Очевидный пример фальсификации. А через дорогу от губернаторской резиденции другой памятник — основателям города. Кто хоть мало-мальски изучал историю, знает, что де Геннин был на десять лет старше Татищева и что враждовали они, строчили друг на друга доносы, мстили не по-детски. Так нет же, стоят на постаменте, как однояйцевые близнецы, дружные такие, одинаковые с лица, кто есть кто — не отличишь. Ну, не фальсификация ли, отлитая в бронзе?! Вот куда неуемную энергию надо направить, вот где надо заняться «расставлением акцентов». Главное, не переусердствовать, помнить слова Жванецкого: войти в историю трудно, легко в нее вляпаться.
А еще лучше, если бы губернатор занимался делами, где его вмешательство будет не только желательным, но и необходимым, где он реально может помочь и где, самое важное, ждут его неотложной помощи: БАЗом, «Красной шапочкой», Верхней Синячихой… Да мало ли у нас проблемных территорий и предприятий. И не надо удалять прессу из зала, тем более заранее приглашенную. Журналисты этого не прощают. А уж если хочется заняться «спасением» истории, лучшее решение здесь — максимально открыть все архивы, в т.ч. и архив административных органов, и переоснастить их технически. Ведь открытость и доступность архивных документов — лучшая профилактика против исторических фальсификаций.
Хочешь бороться? Открой архивы! И тогда исторические исследования получат мощную документированную базу, а ученые будут работать не в атмосфере пропагандистски-запретительных окриков, а с ощущением полноценной исследовательской свободы.
Сергей Мошкин,
доктор политических наук
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021