Кадр из кинофильма «V значит Вендетта»
Но это еще не всё — во втором чтении в закон внесут поправки, запрещающие участникам митингов носить маски и собираться возле зданий органов власти. Организатором митинга теперь может быть признан практически любой его активный участник, а не только формальный заявитель. При этом штрафы для организаторов предусмотрены в десять раз больше, чем для рядовых участников.
Нет смысла разбирать нелепость и суровость положений этого закона по отдельности. Вместо этого лучше представить себе, что произойдет, если законопроект будет принят Думой и подписан президентом в том виде, в котором он нам представлен.
Намерения единороссов, написавших закон и проголосовавших за него, понятны. Они считают, что наказание рублем — это единственное, что может остановить наших сограждан от протеста. Политические соображения переводятся в ранг экономических. И действительно, кого-то эти соображения, наверное, остановят — но те, кого не остановят, отныне будут готовы пойти до конца.
Новым законом власть пытается отстранить от уличных акций условных «хипстеров» — самых мирных и безобидных участников нынешнего протеста. Хорошо, предположим, что хипстеры ушли — но кто тогда останется? Нетрудно догадаться, что на улицы вместо них будут выходить те, кому нечего терять, — профессиональные революционеры наподобие Эдуарда Лимонова. Но это будет уже не тот Лимонов, что выводил на Триумфальную площадь пару сотен человек, это будет «Лимонов 2.0», уже почувствовавший желания и поддержку масс. А в том, что эти желания и поддержка есть, можно не сомневаться (см. Болотную площадь).
Потерять пусть не полтора миллиона, пусть триста тысяч рублей будут бояться те, у кого они есть, а вот тем, у кого их нет, будет всё равно. То есть на гребень протеста выйдут маргиналы — фактически новые большевики: без собственности, но с убеждениями. Они добровольно будут брать на себя ответственность, идти под суд и становиться политическими героями.
Далее, поскольку любой, даже согласованный митинг сможет теперь обернуться приговорами и стотысячными штрафами (достаточно лишь внедрить туда несколько провокаторов), то очень скоро согласованных митингов не будет вообще. Зачем тратить время и силы на согласование того, что все равно наверняка повлечет наказание? Тем более что легально собраться будет просто негде — например, в Екатеринбурге сложно найти центральную площадь, которая не располагалась бы рядом с теми или иными органами власти.
В итоге можно представить себе типичную акцию протеста будущего: образуется ядро активистов, профессиональных революционеров-радикалов, которые через соцсети договариваются выйти на митинг, не подают никаких заявок и устраивают шествие прямо в центре. Это будет что-то вроде московской прогулки писателей, только писателем там будет не мирный Борис Акунин, а уже упомянутый Лимонов. Он готов, и он этого не скрывает.
Конечно, после такой акции начнутся преследования. Они уже заранее заложены в новом законе — в первую очередь, в запрете на маски. Наученные опытом Pussy Riot, власти с порога расписываются в том, что не могут доказать вину участников, если те пришли в масках, и потому требуют не скрывать свои лица, чтобы потом было что предъявить в суде. По этой логике, еще через какое-то время в закон нужно будет внести поправки, обязывающие приходить на митинги со сменой белья и без шнурков в ботинках.
В общем, всё складывается в один итог: любой протест заранее выводится за рамки закона и объявляется наказуемым. В чьих интересах это делается? Понятно, что не в интересах общества, которое за последние месяцы привыкло протестовать массово и преимущественно мирно, не ожидая избиений, арестов и миллионных штрафов. Но это и не в интересах государства (не путать с Кремлем), для которого спокойный и законный протест должен быть фактически нормой жизни. Получается, что новый закон будет работать в первую очередь в интересах радикалов и революционеров, которые уже полгода ждут обострения ситуации, разгонов и новых политзаключенных. И благодаря депутатам-единороссам они очень скоро всё это получат.
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021