Свита оставляет короля

Каждому историческому отрезку времени соответствует определенный тип руководителя. Если в России начала 1990-х у руля по большей части стояли «бунтари», «свои в доску» и «прекрасные ораторы», то в середине 90-х им на смену пришли «крепкие хозяйственники». Достаточно вспомнить победы на региональных выборах в 1996 году Лужкова в Москве, Чехова в Волгограде, Яковлева в Санкт-Петербурге, Горбенко в Калининградской и Густова в Ленинградской областях. Все руководители «в кепках» стремились выиграть финансово-имущественный спор у Центра. Не проиграл только Лужков. В начале нового тысячелетия история отдает предпочтение молодым и прагматичным, умеющим мыслить «во вселенском масштабе».

То, что у Петербурга будет новый губернатор — совершенно очевидно; то, что его выборы в 2004 году будут совмещены с президентскими — вполне вероятно. Кто им станет? Это вопрос. Но вот еще вопрос: как чувствует себя губернатор, о скорой отставке которого знают подчиненные, партнеры, советники, конкуренты — все те, из кого и складывается понятие «губернатор»?

Во все времена губернатор был начальством для подавляющего числа избирателей, с одной стороны, и полномочным представителем для так называемой региональной элиты — с другой. До последнего времени в Петербурге был один центр власти — Смольный, он и представлял интересы местного бизнес-сообщества. «Тесные связи с чиновниками исторически сложились у ТЭКа, строителей, страховщиков, отчасти у торговли и масс-медиа. Словом, у всех тех отраслей, которые напрямую зависят от землеотвода и городского заказа, — писал журнал «Эксперт» 4 ноября. — И в этих сферах в городе существует жесткий протекционизм, за что город в 90-е годы стали называть русским Чикаго».

После президентских выборов 1996 года, когда региональные лидеры убедили страну и Кремль в том, что они успешно управляют местным электоратом, для них настали «звёздные часы». Регионалы не преминули заявить о своем желании непосредственно участвовать в большой политике, а не быть «задвинутыми на задние позиции в политической жизни России». Вспомним, как создавались партии и движения с региональными лидерами во главе — «Отечество», «Вся Россия»...
Могущественный Совет Федерации тогда позволял себе то, на что не осмеливались составлявшие его сенаторы-губернаторы поодиночке. Но эпопея под названием «Губернаторы и большая политика» длилась недолго и закончилась весьма недвусмысленно: регионалам предложили заняться выполнением своих прямых обязанностей у себя на местах.

К маю 2002 года Центр исследования общественного мнения «Глас народа» вынес вердикт по результатам экспертного опроса, проведенного по инициативе «Независимой газеты»: «главы регионов, за исключением нескольких фигур, большим авторитетом не пользуются, несмотря на все их усилия заявить о себе как о влиятельных политиках. Например, кемеровский губернатор Тулеев и питерский Яковлев замыкают сотню ведущих российских политиков».

Положение Владимира Яковлева, по мнению многих московских изданий, сегодня слишком шатко, в том числе и в Кремле, и его политические консультанты опасаются, что открытая губернаторская поддержка на выборах в ЗакС может повредить имиджу его протеже. Ко всему прочему 70-процентный рейтинг Яковлева за четыре года упал, по последним данным, до 27% . А вот общее число «голосов», отданных другим возможным претендентам (49%), впервые оказалось не просто выше, а гораздо выше, чем количество сторонников действующего губернатора.

В то же время, после публичного заявления председателя политсовета петербургского отделения партии «Единая Россия» Юрия Солонина о том, что его беспокоит несогласованность действий с губернатором, усилился «антипартийный уклон» Яковлева. Представитель партии напомнил, что градоначальник Петербурга занимает высокий партийный пост в «Единой России», входит в высший совет, но «в этой функции никак себя не проявляет, и не опекает партию, как следовало бы». Более того, заметил Солонин, организация не могла решить в Петербурге целый ряд материальн