Фотография с официального сайта партии «Единая Россия»
1. На президентских выборах 2018 года не решается вопрос о власти. Такой опции у этих выборов в принципе нет: президентом на ближайшие шесть лет останется Владимир Путин. На такой результат заточена вся политическая система России, и в том числе ее избирательная система, планомерно выстроенная за 18 лет. Это, впрочем, не исключает того, что на выборах будут решаться другие, более мелкие вопросы: например, перераспределение постов и преференций внутри элиты, в том числе региональной. Отличившихся повысят, провинившихся накажут — но для широких масс избирателей, тем более для оппозиционно настроенных, этот аспект выборов особого значения не имеет.
2. Любые стратегии, прямо или косвенно ставящие цель повлиять на распределение верховной власти в процессе выборов-2018, бессмысленны и обречены на поражение. Это касается и бойкота, и голосования «за любого против всех». Бойкот снижает явку, но повышает процент победителя; голосование «за любого» повышает явку, чего так хочет власть. Другими словами, власть сумеет извлечь выгоду из любой «протестной» стратегии. Но самое главное — для того, чтобы эти стратегии повлияли на результат выборов, необходимы миллионы, если не десятки миллионов, человек. Ни у одной политической силы, за исключением самой власти, такого электорального ресурса нет.
3. Называются и другие мотивы участия в выборах: например, обеспечение наблюдения на участках или «озвучивание правильных мыслей в телеэфире». Последний мотив особенно часто звучит из уст Ксении Собчак и ее сторонников. Любой из этих мотивов имеет право на существование: в наблюдении на участках и в произнесении правильных мыслей ничего плохого нет, их можно только приветствовать. Но при этом необходимо делать две оговорки. Во-первых, подобные действия не повлияют на распределение власти: на выборах 2012 года тоже были наблюдатели и видеокамеры, но на результат голосования это не повлияло. Во-вторых, из этих двух аргументов не следует необходимости голосовать на выборах-2018. Если кто-то произносит с телеэкранов правильные вещи, то это еще не повод проголосовать за него на выборах президента, в которых всё предрешено заранее.
4. Многие думают, что проголосовав за «оппозиционного» кандидата, они тем самым пошлют сигнал власти, заставив ту изменить свою политику. Но рассматривать голосование на выборах как сигнал для власти бессмысленно. Все возможные сигналы, которые можно было послать, уже были посланы многократно начиная с 2011 года, но это не привело к желаемому изменению политической ситуации, а скорее возымело прямо противоположный эффект.
5. Всё дело в том, что на сегодняшний день власть готова принимать и считывать только один тип сигналов: сигналы о полном одобрении самой себя. Все остальные сигналы воспринимаются ей как враждебные и вызывают ответную агрессию. Надежда рациональными доводами убедить власть изменить свою политику — бессмысленна и ложна. Власть убеждена в собственной правоте, все сомнения в этом расцениваются как помеха.
6. Единственное политическое действие, которого опасается власть — это уличные протесты. Такой вывод легко сделать по жесткой реакции властей на любые попытки организовать массовый протест. В связи с выборами-2018 этот страх усиливается, что повышает уровень ее агрессии. Дополнительную нервозность наверняка добавят и недавние массовые протесты в Иране: российское руководство внимательно следит за подобными событиями и всеми силами старается не допустить их в РФ.
7. Единственный политик, с которым власть на сегодняшний день связывает опасность уличных протестов — Алексей Навальный. Если до марта 2017 года в этом еще можно было сомневаться, то сейчас сомнений уже нет. Можно предположить, что именно этим обусловлен решительный недопуск Навального до выборов. Власть боится не победы Навального на выборах президента (она невозможна), а его попыток организовать протест после выборов. В этом смысле совершенно неслучайно сравнение Путиным Навального с Михаилом Саакашвили, который пришел к власти в Грузии на волне протеста против результатов выборов.
8. Условие допуска любых других фигур на политическую арену, в том числе допуск до выборов-2018 — их принципиальный и публичный отказ от уличных методов борьбы. Лучшей иллюстрацией здесь, опять же, будет Ксения Собчак, которая очень четко высказывает мысль о недопустимости и нежелательности протестов. «Власть свергается либо улицей, и тогда это гражданская война, это жертвы. Либо есть путь, когда мы действуем через то, что мы будем голосовать, через те механизмы, которые у нас остаются — это единственное, как мы можем изменить ситуацию в стране», — говорила Собчак, выступая в Екатеринбурге в середине декабря 2017 года.
9. Стремление не допустить протесты объясняет и другие действия власти в предвыборный период. Скорее всего, штабы Навального воспринимаются властью не как инструменты поддержки оппозиционного политика на выборах, а как сеть для координации будущих уличных протестов. Именно с этим может быть связан беспрецедентный силовой прессинг штабов в регионах.
10. Основной месседж, который будет посылать электорату (оппозиционному и не только) как сама власть, так и допущенные ей до выборов-2018 кандидаты, звучит так: «Лучше голосовать, чем протестовать». Для трансляции этого месседжа будут использованы все возможные каналы: как официальные, так и неофициальные.
Алексей Шабуров
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021