С одной стороны, грязь — вещь объективная. Ты выходишь на улицу и видишь ее. Так происходит много где — в Нижнем Тагиле, Омске, Уфе, Челябинске и прочая и прочая. Но только, наверное, в Екатеринбурге каждую весну грязь становится политикой в полном смысле этого слова.
Весной 2016 года это произошло вновь, причем с удвоенной силой. Зима была многоснежная, затяжная, и когда в конце марта снег начал таять, он превратился в грязь. С другой стороны, начался электоральный сезон: впереди сразу три кампании — в Заксобрание в 2016 году, губернаторская в 2017 году, а потом еще и выборы гордумы Екатеринбурга и главы города (если их не отменят).
И вот предлагается главной темой этих выборов, на все три года, сделать грязь. Подготовить программу по борьбе с грязью, придумать соответствующие технологии (в том числе и политические), и, видимо, создать антигрязевой блок кандидатов, который пойдет на выборы с лозунгом против грязи. Условное название уже есть — «Чистый город».
Это кажется дурной шуткой, но люди, предлагающие это, предлагают это всерьез.
От названия «Чистый город» знатока местной политики бросит в мелкую дрожь. Шесть лет назад движение с таким названием уже появилось в Нижнем Тагиле. За его созданием стоял Уралвагонзавод, и все в итоге закончилось избранием кандидатов от УВЗ в депутаты различного уровня. Сам Нижний Тагил существенно чище от этого не стал — и такой цели, как мы понимаем постфактум, и не стояло. Нет никаких оснований думать, что в случае с Екатеринбургом будет как-то по-другому — от самого называния «Чистый город» за версту несет манипуляцией, довольно нечистой как минимум в этическом плане.
Желание сыграть на теме грязи понятно: во-первых, ее видят все горожане и она при этом мало кому нравится; а, во-вторых, с ней можно бороться бесконечно — особенно на словах.
Сейчас, видимо, мало кто помнит, но в 2012 году тогда еще не губернатор, а полпред президента Евгений Куйвашев тоже начал свой путь в свердловскую политику с грязи. Тогда же родилась единственная продуктивная идея — учредить систему квартальных. Систему учредили, но сам губернатор теперь о ней предпочитает не вспоминать, ведь иначе получится не совсем красиво: если сторонники Куйвашева до сих пор говорят о грязи как о главной проблеме города, то получается, что идея Куйвашева с квартальными не сработала? Других же идей за прошедшие четыре года никто так и не родил — единственным заметным результатом оказался лишь мем «грязь в душе», сформулированный мэром Евгением Ройзманом.
По факту, собственно, чистый город борцам с грязью не нужен. Ведь если представить, что следующей весной случится чудо и грязи вдруг не будет, с чем они тогда будут бороться? В чем «область» будет обвинять «город»? Есть риск, что в таком случае местная политика вообще умрет — ведь кроме грязи ни о чем другом думать весной никто не приучен.
Надо ли Екатеринбургу вернуть прямые выборы «сильного мэра»? Нет, давайте лучше про грязь. Надо ли оставить в Екатеринбурге не 16% соборов от НДФЛ, а хотя бы 30%? Нет, давайте лучше про грязь. Оправдано ли изъятие с городского уровня градостроительных полномочий? Нет, давайте лучше про грязь.
Кажется, Екатеринбург все-таки заслуживает чуть большего, чем бесконечные споры о грязи. Звучит как парадокс, но все же — город будет чистым тогда, когда политика и политики найдут в себе силы хоть немного подняться над грязью.
Алексей Шабуров
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021