Фотография пресс-службы Московской Патриархии
«Русский — это человек, считающий себя русским; не имеющий иных этнических предпочтений; говорящий и думающий на русском языке; признающий православное христианство основой национальной духовной культуры; ощущающий солидарность с судьбой русского народа», — говорится в декларации.
Некоторые из этих тезисов расшифрованы в документе подробнее. «Утверждение о том, что каждый русский должен признавать православное христианство основой своей национальной культуры, является оправданным и справедливым». «Владение русским языком обязательно для всякого русского». «Рождение от русских родителей в большинстве случаев является отправной точкой для формирования русского самосознания».
В общем, в документе есть много всего, что может вызвать недоумение и о чем захочется поспорить. Но там нет самого главного — того, что мы могли бы в первую очередь ожидать от Русской Православной Церкви. Там нет никакого славословия власти и государству — а ведь в этом РПЦ знает толк. Более того, слово «власть» в декларации вообще не упоминается.
Получается, что отношение к власти не является определяющим фактором для русской идентичности: можно любить государство, можно не любить, можно признавать ее божественное происхождение, а можно быть анархистом. Кажется, никогда еще русскому человеку не давали такой свободы политического самоопределения: ведь если представить, что такая декларация появилась бы в XIX веке, то там обязательно было бы упомянуто самодержавие, а при советской власти наверняка пришлось бы признавать ведущую роль рабоче-крестьянских масс.
Теперь ничего этого нет — и если еще недавно мы могли бы объяснить это отсутствием государственной идеологии (мол, не с чем выражать солидарность), то теперь так уже не скажешь. Государственная идеология у нас как раз есть, недавно она нашла свое выражение в формуле «Есть Путин — есть Россия, нет Путина — нет России». И вот, когда, казалось бы, появился тезис, вокруг которого власть предлагает сплотиться русскому народу, РПЦ демонстративно этот тезис игнорирует. Неправда, русские останутся русскими и без Путина, говорит нам Церковь.
Что случилось? Почему вдруг РПЦ, исторически выросшая в симбиозе с государственной властью, выпестованная (если не выдрессированная) этой властью начиная как минимум с Ивана Грозного, сейчас забыла про неё?
С одной стороны, это может быть просто сиюминутной политической игрой — этакой шпилькой патриарха Кирилла президенту Путину, который в последнее время явно охладел к Церкви на фоне её нерешительности в украинском вопросе. Такой интриге никто не удивится: патриарх давно уже воспринимается как обычный политик, и в этом случае его декларация — не более чем ход в какой-то скрытой от наших глаз игре.
Но может быть (может быть), Кирилл всё же хочет оставить какой-то след в духовной истории (помпезность и пафос ВРНС намекают на это), и тогда декларацию можно рассматривать как попытку РПЦ сформировать альтернативную идеологию для России. В этом случае игнорирование тезиса «Путин — это Россия» может означать стремление Церкви сыграть на опережение, создать задел уже на следующий исторический период, бросить якорь и зацепиться в будущей «России без Путина», которая рано или поздно настанет.
Что ж, это может быть неплохим ходом. С одной стороны, РПЦ не придется пересматривать свои декларации в новой исторической эпохе, а с другой, в случае чего она всегда может сказать — да мы и не поддерживали эту власть, у нас даже документ имеется. А вот поверят ли ей — это уже другой вопрос.
Алексей Шабуров
Информационное агентство «Политсовет» 2003-2021